Самвел

— Княгиня желает, чтобы твоя свита соответствовала блеску имени твоего отца и твоего имени, — ответил старик тоном, в котором было заметно глубокое недовольство.

— А кого она выбрала из моих людей?

— Никого. Она предоставила это тебе; можешь взять, кого хочешь.

— А ты поедешь со мною, дорогой Арбак?

— Разве Арбак когда-нибудь отпускал тебя одного? Арбак голову свою сложит на твоем пороге! — Старик указал на порог комнаты Самвела.

Юный Иусик стоял у стены и сверкающими глазами смотрел то на своего господина, то на старика Арбака. Он беспокоился. Ему хотелось знать, возьмет ли господин его с собою? Радость его была безгранична, когда Самвел, обратившись к Арбаку, сказал:

— Я благодарен матери, что она предоставила мне выбор. Я возьму с собою всех своих людей. Распорядись, дорогой Арбак, чтобы к утру все были готовы.

— Я уже распорядился! — ответил старик.

Тут Иусик, сильно краснея, выступил вперед и пробормотал:

— У меня просьба к моему князю.

— Какая?

— Лошадь моя прихрамывает после того, как ее подковали.

— Арбак прикажет дать тебе другую из моей конюшни по твоему выбору.

Лицо юноши засияло от восторга.

Арбак поднялся.

— Куда ты? — спросил Самвел.

— Еще много дел… пойду распорядиться.

— Спасибо, дорогой Арбак. Я должен выехать рано утром!

Старик многозначительно покачал головой и, не оглядываясь, вышел из комнаты.

После его ухода Самвел еще больше, повеселел. Подготовка к путешествию, хотя и не вполне, но в некоторой степени соответствовала его планам. Он не ожидал, что мать позволит ему взять с собой своих людей. А их было больше, чем тех, кого назначила она.

Самвел ходил по комнате, усиленно потирая руки и делая в уме расчеты. Иусик, пользуясь хорошим настроением князя, осмелел и решил обратиться к нему с новой просьбой. Однако на сей раз он колебался, и бойкий язык его, никогда не нуждавшийся в словах, на этот раз не повиновался ему. Сконфуженно опустив голову, он переминался с ноги на ногу и уже несколько раз почесывал затылок: «Сказать или не сказать?»

Если бы Самвел хоть раз взглянул на бедного юношу, он сразу заметил бы его беспокойство. Но Самвел был увлечен приятными размышлениями и совершенно не обращал на него внимания.

Юноша несколько раз кашлянул. Его покашливание привлекло внимание Самвела, который посмотрел на возбужденное лицо Иусика и спросил:

— Ты хочешь еще что-то сказать?

— Как мне сказать?.. господин мой, — чуть слышно, потупясь, пробормотал Иусик.

— Ну, так говори, как всегда говоришь, — засмеялся Самвел. — Что же ты стесняешься?

Смех господина приободрил юношу, и он со слезами на глазах сказал:

— Сегодня «она» целый день плакала…

— Кто? Нвард?

— Да, князь.

— Из-за чего же?

— Она узнала, что я поеду с моим князем…

— И загрустила?

— Нет, господин мой. Я дал ей слово…

— Какое слово?

— Что на этих днях…

— Поженитесь? Не так ли?

— Да, князь.

— Так чего же ты хочешь? Остаться и жениться?

— Нет, нет, господин мой, но… Я еще с нею не обручился.

Самвел немного подумал и сказал успокаивающе:

— Половину твоего обещания можешь сдержать теперь: обручись сегодня, а обвенчаешься, когда вернемся. Не знаю, правда, когда вернемся… Но когда бы то ни было, я обещаю обвенчать тебя с Нвард. Она хорошая девушка! За эти дни она оказала мне много услуг и потому достойна особой награды. Я прикажу Арбаку выдать ей из моей казны самый дорогой обручальный перстень.

Смущенный Иусик не знал, как выразить свою благодарность. Слезы радости брызнули у него из глаз. Он упал на колени и хотел поцеловать ноги князя.

Самвел остановил его.

— Встань! Как Нвард — хорошая девушка, так ты — хороший слуга.

В это время дверь с шумом распахнулась, и в комнату влетел юный Артавазд, сын Вачэ Мамиконяна. Он бросился Самвелу на шею, крепко прижал свою красивую голову к его лицу и в величайшем восторге воскликнул:

— Ах, если бы ты знал, Самвел, как я рад, как я рад! Трудно даже выразить!..

— Что это тебя так обрадовало? — спросил Самвел, с трудом высвободившись из объятий бойкого юноши.

— Сядем, расскажу. Ужасно устал, ужасно!..

Они сели на диван. Лицо юноши раскраснелось. Видно было, что он от своего дома до дома Самвела все время бежал. Передохнув немного, сказал:

— Сегодня утром я узнал, что ты едешь встречать своего отца; я и подумал: «Самвел едет, отчего бы и мне не поехать?» Сейчас же побежал к Мушегу, поцеловал ему руку, поцеловал ногу, и, наконец, получил его согласие. Потом побежал к твоей матери, расцеловал ее, — и она тоже согласилась. Осталась еще моя мать, но ее убедить поцелуями было довольно трудно. «Знаешь, — говорю я ей, — Меружан едет, Ваган едет, с ними великие полководцы персидского царя, надо и мне явиться к войскам, показаться им. Там соберутся все сыновья нахараров, а я чем хуже их? И стрелять умею, и копья бросать…» Словом, сказал ей все, что только мог. Ты ведь знаешь, все матери тщеславны, особенно в отношении сыновей! Ей захотелось, чтобы ее сын был также среди сыновей нахараров и удивил персов. Ловко я устроил?

— Неплохо, — ответил Самвел, — хотя и много наврал.