Самые громкие выстрелы в истории и знаменитые террористы

Офицер раздобыл где-то маленькую собачку. Они сели в машину и поехали в лес. Московский гость предложил испытать новое оружие. Собаку он привязал к дереву.

— Итак, — сказал он Сташинскому, — глотай таблетку и стреляй в нее.

Собака сдохла мгновенно, не издав ни единого звука. Богдан Сташинский остался доволен оружием.

9 октября 1957 года он вновь появился в Мюнхене. Он путешествовал под именем Зигфрида Дрегера. Газовый пистолет спрятал в большой колбасе, которую держал в холодильнике в гостиничном номере.

Московский офицер предупредил его:

— У тебя есть только десять дней. Потом газовые капсулы придут в негодность.

12 октября Богдан Сташинский подстерег Льва Ребета в подъезде. Пистолет он прикрывал газетой. Ребет поднимался по лестнице, Сташинский спускался. Поравнявшись с жертвой, он поднял правую руку и выпустил смертоносный яд прямо в лицо Ребету. Тот рухнул на ступеньки лестницы.

Сташинский заранее принял нейтрализующую яд таблетку. Сразу после выстрела прикрыл лицо платком, в котором находилась ампула с другим нейтрализующим веществом. Он действовал уверенно и спокойно. Быстро вышел из подъезда. Использованный пистолет выбросил.

Московские специалисты не ошиблись в своих расчетах. Патологоанатомы пришли к выводу, что Ребет умер от сердечного приступа. Мюнхенская полиция даже не стала заниматься расследованием причин смерти эмигранта-украинца.

Выполнив задание, Сташинский на поезде доехал до Франфурта-на-Майне, оттуда улетел в Западный Берлин и перешел в Восточный, столицу ГДР. В представительстве комитета госбезопасности офицеры, работавшие по линии нелегальной разведки, устроили в его честь торжественный ужин. О проведении важного «мероприятия в Германии» доложили лично первому секретарю ЦК КПСС Хрущеву.

Начальник первого главного управления КГБ (внешняя разведка) генерал Александр Михайлович Сахаровский подготовил для руководителя партии и государства докладную записку на двух страницах. В архиве внешней разведки сохранилась справка:

«Письмо исполнено от руки на двух листах. Без оставления копии в секретариате Комитета госбезопасности.

Исполнитель т. Сахаровский, ПГУ».

Отыскать Степана Бандеру казалось почти безнадежным делом. Пока Сташинского не предупредили, что вождь ОУН обязательно приедет в Роттердам, где поминали создателя Организации украинских националистов полковника Евгена Коновальца. В мае 1958 года отмечали двадцатилетие его смерти.

«Освободительная борьба продолжается дальше, — писал по этому случаю Степан Бандера. — Ее несокрушимость — это первейшая гарантия грядущей победы. Весь украинский народ захвачен национальной идеологией независимости Украины и последовательной борьбы с безбожным и антинародным большевизмом. Национальное движение стало всенародным освободительным движением. А вместе с укоренением его идей в народе живет и ширится память о великом Евгении Коновальце. Напрасны все большевистские действия, не осквернить и вырвать из народной души эту великую славу, так же как не удастся врагу уничтожить веру в Бога и другие национальные святыни».

На кладбище Сташинский встал как можно ближе к могиле полковника, чтобы выяснить, как теперь выглядит Бандера. Он сумел хорошо разглядеть Степана Андреевича, но сфотографировать вождя ОУН ему не позволили.

Оставалось узнать, где тот живет.

Богдан Сташинский раз за разом приезжал в Мюнхен. Теперь у него были документы на имя Ханса Иоахима Будайта. И ему все-таки удалось обнаружить адрес некого Стефана Поппеля. Именно под этим именем обосновался в столице Баварии руководитель украинских националистов.

Кураторы торопили исполнителя. Степан Бандера открыто призывал западные державы к настоящей войне против Советского Союза.

Холодная война, писал Бандера, вполне устраивает советских руководителей, но весьма обременительна для Запада, пытающегося найти формулу мирного сосуществования. Однако же у них ничего не выходит. Почему? Москва воспринимает мирное сосуществование как постоянные ей уступки.

«Образовавшееся в период военного союза убеждение, что московско-большевистский империализм не такой уж страшный, уступает узнаванию его настоящей природы, — удовлетворенно замечал глава ОУН. — Западные народы все яснее понимают, что неостановимая экспансия и хищнический грабеж — это постоянное, органичное лицо большевистской Москвы. Западные народы на собственной шкуре убедились, что ничто не меняет волчьей природы большевистской Москвы, поэтому всякие надежды на мирное сосуществование теряют смысл. Ведь быть в роли овец, растаскиваемых стаей волков, не хочет быть ни один народ».

Как же можно противостоять агрессивности большевиков, задавался вопросом Бандера. Ему ответ был ясен: «Наиболее радикальный путь к этому — тотальная мировая война с целью уничтожить большевизм и сломать хребет московскому империализму».