Читаем Самые скандальные треугольники русской истории полностью

Необходимо сказать, что в 50–70-е годы XIX века Николай Алексеевич Некрасов, особенно в «левых», народно-демократических кругах, был самым популярным поэтом в России. «Печальник горя народного» был главным художественным рупором ходоков в народ, землевольцев, народовольцев и прочих революционеров периода царствования Александра II. Его стихи вошли в школьную программу по литературе еще при его жизни. Оставались там и после. Советская власть вообще подняла Некрасова на щит. Произошедшая переоценка ценностей в дальнейшем лишь слегка отодвинула фигуру Некрасова, но не сбросила его с пьедестала.

Простой, запоминающийся стих, народная речь, прекрасные поэтические образы, гражданственность – хороший поэт. Можно даже сказать, великий. По моему глубокому убеждению, совершенно объективным показателем, мерилом бессмертия писателя, поэта в особенности служат фразы, строчки, «крылатые слова», которые мы вспоминаем, цитируем, употребляем в быту, пародируем, иногда даже не вспоминая об источнике. У Некрасова таких строк предостаточно.

«Кому на Руси жить хорошо». Целое название поэмы. «Есть женщины в русских селеньях…» И знаменитое из той же поэмы: «Коня на скаку остановит / В горящую избу войдет!», «Ты и убогая, / Ты и обильная, / Ты и могучая, / Ты и бессильная, / Матушка-Русь!», «Бывали хуже времена, / Но не было подлей». «Вот приедет барин – барин нас рассудит», «Как дошла ты до жизни такой?», «Какой светильник разума угас!/ Какое сердце биться перестало!», «Поэтом можешь ты не быть, / Но гражданином быть обязан», «Суждены нам благие порывы, но свершить ничего не дано». И есть еще множество.

И дело не в том, что многое из этого оседает в подкорке со времен заучивания наизусть поколениями школяров. Дело в том, что это настоящая поэзия.

У Владимира Маяковского есть «классификационное» стихотворение, в котором он определяет свое место в литературе в беседе с Пушкиным. «После смерти нам стоять почти что рядом: вам на Пе, а я на Эм». Между ними же он отводит место Некрасову. «А Некрасов Коля, сын покойного Алеши, – он и в карты, он и в стих, и так неплох на вид. Знаете его? вот он мужик хороший. Этот нам компания – пускай стоит». Здесь Маяковский несколько ошибся. «В стих» Некрасов хороший, а как мужик, как человек – скорее, нет.

...

Видный публицист, историк, один из авторов крестьянской реформы 1861 года Константин Кавелин называл Некрасова «литературным кулаком, гостинодворцем и вором». Другой известный историк Тимофей Грановский изумлялся, что этот «мелкий торгаш оказался глубоко и горько чувствующим поэтом». Признанный лидер русских демократов Александр Иванович Герцен не пустил Некрасова на порог, когда тот приехал к нему в Лондон. И тот знал за что.

Впрочем, были и другие мнения. «Это был человек мягкий, добрый, независтливый, щедрый, гостеприимный и совершенно простой, не заботящийся о завтрашнем дне, когда сегодня надо помочь другому». Так сказал о Некрасове Достоевский.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Сталин против «выродков Арбата»
Сталин против «выродков Арбата»

«10 сталинских ударов» – так величали крупнейшие наступательные операции 1944 года, в которых Красная Армия окончательно сломала хребет Вермахту. Но эта сенсационная книга – о других сталинских ударах, проведенных на внутреннем фронте накануне войны: по троцкистской оппозиции и кулачеству, украинским нацистам, прибалтийским «лесным братьям» и среднеазиатским басмачам, по заговорщикам в Красной Армии и органах госбезопасности, по коррупционерам и взяточникам, вредителям и «пацифистам» на содержании у западных спецслужб. Не очисти Вождь страну перед войной от иуд и врагов народа – СССР вряд ли устоял бы в 1941 году. Не будь этих 10 сталинских ударов – не было бы и Великой Победы. Но самый главный, жизненно необходимый удар был нанесен по «детям Арбата» – а вернее сказать, выродкам партноменклатуры, зажравшимся и развращенным отпрыскам «ленинской гвардии», готовым продать Родину за жвачку, джинсы и кока-колу, как это случилось в проклятую «Перестройку». Не обезвредь их Сталин в 1937-м, не выбей он зубы этим щенкам-шакалам, ненавидящим Советскую власть, – «выродки Арбата» угробили бы СССР на полвека раньше!Новая книга ведущего историка спецслужб восстанавливает подлинную историю Большого Террора, раскрывая тайный смысл сталинских репрессий, воздавая должное очистительному 1937 году, ставшему спасением для России.

Александр Север

Публицистика / История / Образование и наука / Документальное
Жертвы Ялты
Жертвы Ялты

Насильственная репатриация в СССР на протяжении 1943-47 годов — часть нашей истории, но не ее достояние. В Советском Союзе об этом не знают ничего, либо знают по слухам и урывками. Но эти урывки и слухи уже вошли в общественное сознание, и для того, чтобы их рассеять, чтобы хотя бы в первом приближении показать правду того, что произошло, необходима огромная работа, и работа действительно свободная. Свободная в архивных розысках, свободная в высказываниях мнений, а главное — духовно свободная от предрассудков…  Чем же ценен труд Н. Толстого, если и его еще недостаточно, чтобы заполнить этот пробел нашей истории? Прежде всего, полнотой описания, сведением воедино разрозненных фактов — где, когда, кого и как выдали. Примерно 34 используемых в книге документов публикуются впервые, и автор не ограничивается такими более или менее известными теперь событиями, как выдача казаков в Лиенце или армии Власова, хотя и здесь приводит много новых данных, но описывает операции по выдаче многих категорий перемещенных лиц хронологически и по странам. После такой книги невозможно больше отмахиваться от частных свидетельств, как «не имеющих объективного значения»Из этой книги, может быть, мы впервые по-настоящему узнали о масштабах народного сопротивления советскому режиму в годы Великой Отечественной войны, о причинах, заставивших более миллиона граждан СССР выбрать себе во временные союзники для свержения ненавистной коммунистической тирании гитлеровскую Германию. И только после появления в СССР первых копий книги на русском языке многие из потомков казаков впервые осознали, что не умерло казачество в 20–30-е годы, не все было истреблено или рассеяно по белу свету.

Николай Дмитриевич Толстой , Николай Дмитриевич Толстой-Милославский

Биографии и Мемуары / Документальная литература / Публицистика / История / Образование и наука / Документальное