Самые страшные войска

Это очень злая история, господа. Если оцените ее невысоко, то не обижусь, это будет лишь оценка нашей прежней военной действительности. Вы уже знаете из предыдущих историй, что служил я в 1979-1981 годах в Северной Карелии, в 909 военно-строительном отряде. Отношения у нас между солдатами и командирами были, мягко говоря, далеки от идеальных. Часто к нам ссылали провинившихся офицеров, дослуживать до пенсии. Аналог штрафбата. Нашего ротного прислали к нам, с понижением в звании, из танкистов гвардейской Таманской дивизии, а там, как известно, дураков не держат.

Как-то утром на разводе он начал за что-то меня отчитывать, а потом приказал:

– Выйти из строя!

Я вышел и встал рядом с ним. Картина была еще та.

Он был невысокий, как все танкисты, и щуплый. У меня был рост 182 сантиметра и косая сажень в плечах. Я покосился на него сверху вниз, он тоже презрительно посмотрел на меня снизу вверх из-под козырька фуражки. И процедил:

– Во, дебил здоровый!

В строю засмеялись.

– Так ведь я от здоровых родителей, товарищ лейтенант! – четко ответил я, щелкнув каблуками кирзачей.

Строй заржал.

– Я смотрю, ты сильно умный! – не остался в долгу ротный.

– С дураками тоже трудно служить!

Строй просто рухнул от смеха.

– Смотри у меня, договоришься – будешь лес не в Карелии, а в Сибири валить.

– Я сам родом из Сибири, вы меня Родиной – не пугайте!

Строй как таковой, как воинское подразделение, вообще перестал существовать, он был деморализован истерическим смехом.

Заряд хорошего настроения на целый день получили.

А вы еще удивляетесь, почему я службу рядовым закончил.

Незваные гости

Любая кривая в обход командира короче, чем прямая мимо него.

Солдатская мудрость.

1980 год, Северная Карелия, гарнизон Верхняя Хуаппа, вахтовый поселок 909 военно-строительного отряда.

Зима 80-81 года была очень суровая. Наша рота жили в лесу в фанерных вагончиках, в вахтовом поселке. Неделю в лесу – выходные в казарме, будь она неладна. Наш вагончик был крайний, у самой дороги, а напротив был вагончик офицеров.

Вечером мы возвращались в свои промерзшие за день вагончики и протапливали их. Часа два должно пройти, прежде чем они нагреются. И вот, как-то вечером, господа офицеры пришли с ужина в свой вагончик, а он, естественно, не топлен. Ну, это не беда. Ловится первый же попавшийся воин-созидатель и ему ставится боевая задача: принести дров и растопить печь в вагончике отцов-командиров. Об исполнении доложить.

Офицеры в стройбате, надо сказать, отборные. Цвет вооруженных сил. Если не считать тех, кто закончил специальные военно-строительные училища (а таких немного), то в основном это были проштрафившиеся в других частях или списанные по здоровью, чтоб дослуживали до пенсии. Синтез штрафбата и приюта. Наш ротный, например, раньше был танкистом, старшим лейтенантом в гвардейской Таманской дивизии, а там, как вы знаете, дураков не держат. Не вру, в самом деле из Таманской. К нам его перевели, присвоив «очередное» воинское звание лейтенант, и второй раз он получил старлея уже у нас, в стройбате, став, таким образом, дважды старшим лейтенантом.

Так вот, растопить печь для командиров не проблема, проблема в том, что очень холодно, хочется согреться после работы, а вагончик насквозь промерз и заиндевел, и прогреется еще ой как нескоро.

Ну, да это тоже не проблема. Как известно, проблемы есть только те, которые мы сами создаем. И они, командиры наши, пошли греться в ближайший вагончик, то есть к нам.

Они втроем зашли в наш жарко натопленный кубрик, сели на койки, закурили. Благодать, тепло, дым сигареты к потолку струится. Но до идиллии еще далеко. Например, что здесь эти солдаты делают? Здесь офицеры отдыхают, блин-компот, субординация для них не существует?

– А ну-ка, воины, пошли отсюда, нечего вам тут делать.

Куда идти мы спрашивать не стали, ученые уже. Скорее сваливать надо. Черт, и попался же я ротному на глаза в этот момент!

– Эй, воин, принеси-ка с камбуза кипятку нам!

Я взял чайник и пошел на камбуз к речке.

– Что, припахали, – съязвил кто-то. – Офицерам шестеришь?

Это было, по нашим понятиям, западло.

– Смотри, как бы тебя не припахали, – огрызнулся я.

Что ж ты его на фиг не послал, могут сказать мне читатели, пускай сам за кипятком бегает. Так могут рассуждать только те, кто не служил. Приказания выполняются точно, беспрекословно и в срок. После исполнения можешь обжаловать приказ. Если тебя слушать станут. Но никто не жалуется. Смысл? А вот за неисполнение приказа – наказание, от наряда вне очереди и вплоть до трибунала. Это смотря как посмотрят, какую политическую окраску придадут «в свете текущего момента».

Вскоре я вернулся в вагончик с чайником. Ротный взял со стола нашу пачку с заваркой (понятно, даже формально не спросив разрешения) и щедро отсыпал в чайник. Потом пошарил глазами по столу и спросил:

– А сахара у вас нету, что ли?

– Нет.

– Тогда иди отсюда.