Самые знаменитые пророчества и предсказания

Случай этот, ставший известным после смерти генерала, наделал много шума. Современники живо обсуждали его, гадая, кто же был таинственным незнакомцем, посвятившим Ермолова в тайну его собственной судьбы? Персонажем вещего сна? Вряд ли, ибо подобные сны если и предсказывают события, то не в таких количествах и не с такой точностью. Видением некоего духа в спиритуалистическом понимании? Сомнительно. Ведь генерал не узнал в таинственном госте никого, с кем был бы знаком.

Впоследствии сын генерала Ермолова в подробностях пересказал загадочную историю, приключившуюся в молодости с его отцом, известной исследовательнице оккультных явлений Елене Петровне Блаватской. Она живо заинтересовалась этим случаем и даже посвятила ему большую статью под выразительным названием «Астральный пророк». В статье этой, в соответствии с постулатами оккультизма и эзотерической философии, она утверждала, что случившееся было проявлением некоего высшего Эго генерала Ермолова. Ведь если принять доктрину о том, что для индивидуального бессмертного Эго человека в Вечности не существует ни прошлого, ни будущего, а только одно бесконечно длящееся настоящее, то окажется вполне естественным, что «вся жизнь Личности, которую одушевляет Эго, от рождения до смерти должна быть столь же ясно видна высшему Эго, как она невидима и скрыта от того ограниченного зрения, которое имеет его временная и смертная форма». По версии Блаватской, Ермолов, работая поздно вечером, внезапно впал в некое дремотное состояние. И личность его внезапно стала восприимчивой к присутствию своего высшего Эго. Именно по его подсказке Ермолов и записал чисто механически все события открывшейся ему биографии.

Что же касается образа странного человека, одетого как небогатый горожанин, то он, по мнению Блаватской, относится к «тому классу хорошо известных явлений, которые знакомы нам как ассоциации идей и реминисценции в наших сновидениях». Иначе говоря — своеобразным отражением множества горожан, которых Ермолову перед этим пришлось опросить в ходе своего расследования.

Может быть, такое объяснение предвидения генерала Ермолова и справедливо. Кто знает? Поговаривают, что к нему же склонялся в старости и сам генерал, когда на вопрос одного из знакомых, прознавших об этой интригующей истории, ответил, что таинственным человеком был… он сам.

Цветы для доктора Овера

Синие васильки — к радости,

Алые тюльпаны — к несчастью.

Помни об этом, мальчик!

Голос был женский. Тихий, но какой-то пугающий. Саша всхлипнул и попытался забыть. В голове вспыхнуло: «Это просто сон!» Но голос вновь прошептал: «Помни: васильки — к радости, тюльпаны — к несчастью!»

Маленький Саша Овер закрыл уши руками и бросился бежать. Голос стих. Наверно, не поспел за мальчиком, заплутал где-то вдали. Саша облегченно заулыбался и начал напевать песенку по-французски. В свои четыре года он уже бегло болтал по-немецки, как его матушка, и по-русски, как няня Акулина. А теперь сможет говорить с отцом на его родном французском языке. Это важно для Овера-старшего, ведь ему с женой пришлось бежать в далекую Россию из революционной Франции, где его ждала гильотина за верность королю. Счастье, что русский помещик Глебов предложил Жану Оверу место гувернера для своих чад в имении Панино Тульской губернии. Там в 1804 году и родился Саша.

Весело напевая, мальчик перескочил через канавку и вдруг застыл в изумлении: перед ним расстилалось огромное поле тюльпанов — алых, как кровь, и влажных, как свежее мясо. Саша в испуге вскрикнул и… проснулся.

За перегородкой звучали резкие голоса. Хлопнула дверь. Вбежала няня и кинулась к кроватке мальчика:

— Осиротел, соколик! Помер твой батюшка!

Загадка снов

Александр застонал и проснулся. Опять — проклятый сон: тюльпаны цвета крови… После смерти отца они снились ему дважды. Первый раз перед тем, когда неожиданно скончался любимый учитель Ивашковский, дававший Саше бесплатные уроки греческого языка. Саша жил тогда в Столешниковом переулке в Москве, куда мать и няня перебрались после смерти кормильца. Существовали почти в нищете. В 6 утра в любую погоду мальчик ходил к учителю через всю Москву, ведь без знания греческой грамматики даже самого способного ученика не возьмут на казенное обучение. Но однажды, вернувшись после урока под проливным дождем, Саша слег. Вот тогда-то и приснилось ему снова кровавое поле тюльпанов. А через два дня Ивашковский умер.