22 июля 1999 года врачи гематологического научного центра РАМН обнаружили у Раисы Горбачевой заболевание крови. Возможно, считают ученые, это косвенная вина тех, кто проводил испытания на Семипалатинском полигоне в 1949 году. Тогда радиоактивное облако накрыло родной город Раисы Максимовны – Рубцовск. С тех пор лейкемия – самое распространенное заболевание в Алтайском крае.
Последние месяцы своей жизни она провела в Германии, в клинике Вестфальского университета под наблюдением профессора Томаса Бюхнера, одного из ведущих гематологов и онкологов Европы. Позднее он признался, что надежды на благополучный исход у него почти не было. «Одно время она резко пошла на поправку, и мы надеялись, что вскоре можно будет провести спасительную операцию, – вспоминал он. – Но внезапно ей стало хуже – впала в кому. Она умерла, так и не придя в сознание».
20 сентября 1999 года около трех часов утра по местному времени (шесть часов по Москве) в университетской клинике германского города Мюнстера Раиса Максимовна Горбачева скончалась в возрасте 67 лет.
Получив страшное известие, Горбачев все утро провел в своем номере, приходя в себя и решая, что делать дальше. Вероятно, самым тяжелым для него в последние дни стало то, что Раиса Максимовна была без сознания, и он не мог перемолвиться с ней хотя бы словом. Потом он вспоминал: «Когда я наконец пришел в себя, то обнаружил, что стол, подоконники в ее кабинете – все в бумагах. Она начала работать над книгой. Я нашел план этой книги. Тридцать три главы. И красной ручкой написано название: «О чем болит сердце». Я начал смотреть, листать, и, боже мой, почувствовал, что, наверное, есть моя вина в том, что она ушла из жизни. Так нагрузить испытаниями человека впечатлительного, очень ответственного, ранимого несправедливостью…»
Они всегда были вместе, время не истощило нежности. Дать однозначное определение любви сложно – это совершенно неуловимое понятие. Но о Михаиле и Раисе Горбачевых можно сказать: у них получилось. И эта любовь осталась самым удивительным, наверно, воспоминанием о горбачевской эпохе. Это там, у них, давно принято, получая премию, благодарить семью, во время инаугурации стоять обнявшись и подавать руку при сходе с трапа. А здесь товарищ по партии всегда шел на шаг позади, назывался в кругу друзей по обкому или политбюро – неважно – «моя» и выпускался на люди лишь при крайней необходимости.
Раиса Горбачева – можно называть без фамилии, Раиса Максимовна, так привыкли, – была и осталась в перестройке. Она и была, собственно, Перестройкой в не меньшей, пожалуй, степени, чем муж. Наивные надежды и бездеятельный восторг, отвращение к «совку» и кровная принадлежность к нему, восхищение собственной смелостью и полное непонимание другой психологии – такими были мы все тогда. И все это невозможно себе представить без нее, без ее старательно подобранных костюмов и назидательных фраз, без кокетливого женского очарования, прорывавшегося сквозь крайкомовскую строгость, без непереносимого для советского, жэковского взгляда робкого шика и неведомых в отечестве безраздельной преданности мужу и гордости за него…
…Горбачевы появились на выставке. Михаил Сергеевич остановился, войдя со света в полутемный павильон, тормозя налетающую друг на друга охрану: «Раиса Максимовна, осторожно, здесь ступенька…» И стоял, пока она сходила на ровное, опираясь на его руку.
Часть 2
Уму и сердцу
…И думая, что дышат просто так,
Они невольно попадают в такт
Такого же неровного дыханья…