Самый добрый клоун: Юрий Никулин и другие…

Создание этой передачи уходит своими корнями в лето 1957 года, когда в Москве состоялся фестиваль молодежи и студентов. Работник телевидения Сергей Муратов от своего чешского коллеги случайно узнал, что на чехословацком ТВ существует передача «Гадай, гадай, гадальщик». На основе этой информации Муратов в компании еще двух человек придумал советский вариант «Гадальщика» – передачу «Вечер Веселых Вопросов». Ее главным достоинством было то, что в ней в любой момент мог принять участие любой зритель из зала (игра шла в прямом эфире). Буквально с первого же выпуска (ведущим передачи был Никита Богословский) «ВВВ» стала чрезвычайно популярной и после фестиваля получила постоянную прописку на ТВ. Однако в свет успело выйти всего лишь три выпуска «ВВВ», после чего в октябре 1958 года ее закрыли из-за недоразумения.

Один из ведущих допустил нелепую оговорку: он пригласил принять участие в передаче любого, кто придет в здание МГУ (первые два выпуска транслировались из старого здания Театра-студии киноактера на улице Воровского) одетым в зимнюю одежду. К вышеперечисленному ведущий должен был добавить еще одну деталь – каждый из пришедших должен был иметь в руках новогодний выпуск газеты «Комсомольская правда». Эта деталь должна была дать понять зрителям, что приглашение на передачу всего лишь шутка. Но ввиду того, что ведущий забыл ее объявить, почти пол-Москвы бросилось на запись любимой передачи. Как гласит легенда, весь Ленинский проспект в те часы выглядел, как улица с односторонним движением, поскольку все автомобили двигались в одну сторону – к МГУ. А так как университет был режимным предприятием и туда без пропусков не пускали, у входа началось настоящее столпотворение со всеми вытекающими последствиями. Короче, запись передачи ознаменовалась громким скандалом, эхо от которого достигло самого «верха». Итог его был печальным: закрыли не только саму передачу, но еще вдобавок уволили председателя ЦТ, а с ним еще около трех десятков сотрудников (в том числе и Муратова, которого на момент скандала вообще не было в Москве – он был в командировке).

Возрождение «ВВВ» произошло три года спустя. К тому времени телевидение испытывало острый дефицит в веселых передачах, особенно на молодежную тему. В итоге в начале ноября 1961 года в студии «Б» родилась программа «Клуб веселых и находчивых». Как вспоминал один из первых его ведущих, ныне покойный Альберт Аксельрод (кстати, он же был одним из создателей «ВВВ»), создателям передачи хотелось показать на экране самого обычного человека. Показать, что и он – а не только герой труда или народный артист – может быть интересен. Как напишут позднее критики, это была попытка прорыва в иное, «живое», не обремененное официозом телевидение. Рождение «КВН» наглядно демонстрировало ту относительную свободу, которая в те годы царила в обществе и с легкой руки Ильи Эренбурга называлась «оттепелью».

В течение девяти лет «КВН» транслировался в открытом эфире, являя собой самую живую и смелую передачу на в общем-то консервативном советском ТВ. Хотя с каждым годом шутить в «КВН» становилось все сложнее. Уже в середине 60-х на передаче существовала цензура, которая отсекала от эфира идеологически неудобные темы. Делалось это просто: включалась «заглушка», а изображение уходило со сцены в зал, выхватывая там какое-нибудь смеющееся лицо. Правда, этот трюк срабатывал не всегда. Например, однажды шутка студентов МИСИ проскочила в эфир: они спросили соперников, с чем у вас ассоциируются баран и три звездочки. Они пролепетали что-то насчет коньяка и шашлыка. А вариант студентов МИСИ звучал крамольно – это зимняя форма одежды полковника. После этого эфира ТВ буквально забросали письмами разъяренные военные: мол, какое право вы имеете посягать на честь мундира! Ребят вызывали в парткомы, месткомы и т. д. И на какое-то время отстранили от эфира.

Рассказывает Е. Типикин: «КВН» развивался по своим законам – законам студенческого театра. «Капустники» на вечные темы стипендии и сессии сменились скетчами и мини-спектаклями, сюжеты которых уже не ограничивались привычно шаблонной «молодежной» тематикой. Две доски на заднем плане, изображавшие все, что угодно – от школьной парты до космического корабля, – сменились яркими декорациями, выполненными под руководством профессиональных художников. По сути дела, мы увидели родившееся за эти годы совершенно новое явление молодежной культуры – Студенческий Театр Эстрадных Миниатюр…

Но почему первыми оказались именно студенты, а не, скажем, молодые рабочие или колхозники? Как самая чуткая к жизни часть интеллигенции? Видимо, да. Мы, конечно же, не Франция, которую в конце 60-х потрясли революционные студенческие волнения. И вообще не Европа. И когда диктатура только-только и еле-еле дала первые трещины, мало кто готов был сразу же идти на баррикады. Их нам заменила сцена телетеатра. А суть была в общем-то той же самой.