Самый дождливый октябрь

Допустим, узнав, что диск, который она оставила спокойно лежать в сейфе, исчез, Катя заподозрила, что его украла домработница и пришла к ней домой, чтобы вернуть Черникову его собственность. Допустим, теткины драгоценности присвоить она посчитала возможным, а грабить дядю ей совесть не позволила. А что, у людей, порой, бывают очень странные представления о справедливости. Но все равно, какая-то уж очень нелепая история получается.

М-да. Похоже, насчет стройной непротиворечивой версии, и даже двух, я слегка погорячилась. Хвастаться своими успехами в дедукции мне пока рано. А вот уточнить кое-что, самое время. Я оттолкнулась от подоконника и направилась к каморке Маши.

Ответ на свой вопрос я получила, еще не успев задать его. Когда мне оставалось сделать последний шаг, дверь резко распахнулась и на пороге встала Маша.

– Ой! – вскрикнула я, когда дверь просвистела перед моим носом.

– Ой! – вскрикнула и Маша. – Рита, я вас не ударила?

– Нет, – у меня вырвался короткий нервный смешок. – Промахнулись. Это что, засада была?

– Нет, что вы! – она искренне расстроилась. – Я не хотела, честное слово, не хотела. Главное, только сегодня утром, вот так же, Катю стукнула. Она увернуться не успела, так я чуть руку ей не сломала! Вроде я и стараюсь резко двери не открывать, не распахивать, а все забываюсь. И, как на грех, всегда кто-нибудь рядом оказывается. Просто, не знаю, что делать. Может, снять эту дверь совсем?

– Идея не лишена смысла, – согласилась я. – Только вам же уединение для работы нужно. А без дверей, какое уединение?

– Штору повешу, плотную, – мрачно предложила Маша. Первый испуг у нее прошел, осталось раздражение на собственную неуклюжесть. – Такую, знаете, вроде одеяла.

– Тогда лучше жалюзи, – посоветовала я.

– Жалюзи? – Маша оглядела дверной проем и впала в глубокую задумчивость.

– Именно так, – я уверенно подтвердила: – Жалюзи, широкие и лучше двухцветные. Одеяло не эстетично, а вы все-таки, дизайнер. Придет клиент, увидит вашу занавеску и даже заходить не станет. А жалюзи – это уже высокие технологии, стиль, можно даже сказать, некий изыск.

Я хотела прибавить еще несколько аргументов в пользу своей идеи, но заметила в конце коридора Изабеллу Константиновну. Оставив Машу размышлять над преимуществами высоких технологий, я бросилась догонять главного бухгалтера, которая, помахивая сложенным зонтиком, двигалась, почему-то не в сторону своего кабинета, а в направлении кухни. Именно там я ее и перехватила.

– Изабелла Константиновна! Как удачно, что мы с вами встретились!

– Вы считаете, удачно? – в голосе Изабеллы Константиновны было безразличное равнодушие.

– Для меня – да! – радостно призналась я. – Второй день вас ловлю, чтобы поговорить!

Моя искренность, похоже, понравилась: Изабелла Константиновна позволила себе улыбнуться.

– Вообще-то, я сюда зашла только зонт поставить, просушить, – она показала мне зонтик, с которого, на пол, уже натекла заметная лужица.

– Но раз уж мы встретились? Я вас надолго не задержу.

– Собственно, почему бы и нет, – Изабелла Константиновна пожала плечами. Коротким резким движением она раскрыла зонт и опустила его на пол, в углу, чтобы не мешал ходить. Я хотела было поделиться с ней мудростью, которую открыла мне Маринка: современные зонты сушить вот так, в раскрытом состоянии, не рекомендуется, в них от этого что-то портится. Зонт надо сложить, но не застегивать, а встряхнуть, чтобы складки были совершенно свободны, и повесить в сухом и прохладном месте. Но посмотрела на Изабеллу Константиновну и передумала. Еще решит, что я пытаюсь ее учить и обидится. Все равно, пожилые люди нас не слушают, делают все так, как привыкли с молодости. Мама моя, например, сразу Маринке сказала, что будет сушить свой зонт, как всю жизнь сушила.

Я подождала, пока Изабелла Константиновна отряхнет руки и сядет за стол.

– Петр Кириллович, наверное, сообщил вам, что мы занимаемся делом об ограблении его квартиры.

– Простите, вас кажется зовут Рита? – спросила она. Дождалась моего кивка и сухо продолжила: – Так вот, Рита, разумеется, я в курсе распоряжения Петра Кирилловича, о том, чтобы всемерно вам помогать. И я, по возможности, постараюсь ответить на все ваши вопросы. Но сами понимаете, есть коммерческая тайна, есть тайна бухгалтерских документов. К сожалению, Петр Кириллович склонен относиться к этому несколько легкомысленно. Я же придерживаюсь более строгих взглядов. Я не хочу и не могу позволить утечки информации.

Поскольку меня совершенно не интересовали коммерческие тайны «Игрушечной страны», в первое мгновение я немного растерялась. Но быстро сообразила, в чем дело и сочувственно спросила:

– Вам уже приходилось попадать в неприятную ситуацию, связанную с бухгалтерскими документами?

– Этот вопрос имеет отношение к вашему делу?

– Никакого. Но обычно, люди начинают строго придерживаться правил только после того, как сильно обожглись на их нарушении.

Несколько секунд она сверлила меня бесстрастным взглядом, потом ответила: