Самый французский английский король. Жизнь и приключения Эдуарда VII

Годом ранее имя Берти фигурировало в бракоразводном процессе. Это скандальное событие было спровоцировано сэром Чарльзом Мордаунтом (тем самым, который застрелил пони на лужайке) после того, как его жена призналась, что родила ребенка не от него. Она сделала это в приступе паники, опасаясь, что у новорожденного проявятся признаки сифилиса. Нарушая главное правило высшего света, которое предписывало решать семейные проблемы тайным расставанием, зубовным скрежетом или убийством домашних питомцев, сэр Чарльз подал на развод по причине неверности жены, передав суду целый список имен возможных виновников. Вызванный повесткой, Берти был вынужден предстать перед судом, чтобы отрицать – в стиле Клинтона – связь с этой женщиной. Судья ему поверил, но пресса, как и следовало ожидать, принялась смаковать подробности.

Примерно в то же время, как Сьюзен Вэйн-Темпест отправилась в изгнание, Берти пришлось разбираться и с письмами Баруччи[231] – записками, адресованными парижской кокотке. Тот факт, что он заплатил шантажисту огромные деньги, подтверждает его горячее желание избежать огласки в газетах.

Берти находился под огнем прессы и из-за своих безумных трат на приятные роскошества. Отлученный от Франции, в то лето он развлекался в казино на немецком спа-курорте Бад-Хомбург (с симпатиями во франко-прусском конфликте было покончено), и ходили слухи, что он здорово проигрался. «Рейнольдс Ньюспейпер», охочий до скандалов английский еженедельник, принадлежащий борцу с привилегиями по имени Рейнольдс (ожидаемо), пригвоздил Берти к позорному столбу за то, что он швырял на ветер золото, «добытое потом и кровью британского рабочего человека, в то время как сам не наработал и на полпенса». Заголовки о «королевских особах, проматывающих наши деньги, пока мы голодаем» – сильные аргументы в пользу республиканизма в любое время, и XIX век не был исключением.

Кампанию, призывающую к созданию в Британии республики по образцу французской, возглавляли активист радикального либерального движения Джозеф Чемберлен (отец будущего премьер-министра, Невилла, который в 1938 году подпишет с Гитлером печально известный документ[232]) и депутат-либерал парламента Чарльз Дилк, из уст которого звучали настойчивые призывы положить конец «политической коррупции, которая царит в нынешней монархии». Эти воинственные молодые политики и их партии были решительно настроены реформировать консервативную Англию, и публичная порка была эффективным инструментом в их арсенале, особенно когда мишенью оказывался Берти.

Пока слухи о амурных похождениях принца и его азартных играх в Германии ширились и обрастали красочными подробностями, Берти навлек на себя еще больше неприятностей, пригласив к себе в Сандрингем боксера. Нас, живущих в век селебритократии[233], этим не удивишь, но в 1871 году профессиональный бокс в Англии был под запретом. Хотя поговаривали, что принц Уэльский и его дружки-аристократы были частыми зрителями этих кровавых боев без правил и перчаток и спускали там немалые деньги, делая ставки. Приглашением боксера, солдата по имени Чарли Буллер, в свою загородную резиденцию Берти лишь подтвердил слухи и доказал – по крайней мере, в глазах республиканцев, – что он выше законов своей страны.

Возможно, вся эта бравада была вызвана тем, что принца лишили Франции, которая с юношеских лет служила ему отдушиной. А может, так он пытался заглушить боль от потери ребенка и сознания того, что и Александра отныне потеряна для него как женщина. Как бы то ни было, Берти шел по канату над Ниагарой общественного мнения и осенью 1871 года был, как никогда, близок к тому, чтобы сорваться вниз.

II

Канализация – как саундтрек в фильме: если все идет гладко, на нее не обращаешь внимания; когда она становится проблемой, жизнь делается невыносимой. Именно это и произошло в ноябре 1871 года, когда Берти, Александра и десятка два их друзей отправились в Скарборо, на север Йоркшира, чтобы помочь егерям графства справиться с разросшейся популяцией глухарей. Внося свою лепту в восстановление природного баланса, гости морщили носы, ощущая зловонный запах нечистот, что витал вокруг Лондесборо Лодж[234] – поместья лорда Лондесборо, у которого они гостили. Устаревшая канализация, видимо, не справлялась с наплывом гостей, и стоки попадали в питьевую воду, потому что сразу после того, как компания охотников покинула гостеприимный дом, некоторые из них почувствовали серьезное недомогание. Берти слег с лихорадкой, покрылся розовой сыпью и был прикован к постели, откуда швырял в докторов подушками и в бреду бранился так непристойно, что женщины затыкали уши и бросались вон из комнаты.