Самый красивый хулиган

Она остановилась, нервно барабаня пальцами по бедру. Мысли о подлеце Ярике сменились размышлениями о Юре, которого несло куда-то совсем не туда. Конечно, не было ничего удивительного в том, что он запал на Настю. Аня бы и сама в нее влюбилась, будь она парнем. К ней даже ревновать не получалось, только восхищаться. Хотя на Настю Аня тоже немножко обиделась – могла бы ей рассказать про Ярика. Да и про Юру тоже.

Она-то думала, они подружились.

Но даже несмотря на эту обиду, единственным, на кого Анька по-настоящему злилась, был Юра.

– Прям так и сказал, что Настя пожалеет? – невпопад уточнила она.

Эрик кивнул, встревоженно всматриваясь в ее лицо. Он никак не мог понять, о чем она думает, и это немного пугало. Обычно Аня была открытой книгой, эмоции читались так легко, как будто она проговаривала их вслух. А сейчас он даже предположить не мог, что у нее на уме.

Зато точно знал кто. Юра Кабанов – в каждой бочке затычка.

– Урод, – вынесла вердикт Аня.

Прежде чем Эрик что-то ответил, она приподнялась на цыпочки, коротко поцеловала его в губы, а потом обняла.

– Спасибо, что все мне рассказал.

Эрик погладил ее по спине, пытаясь утешить, хотя толком и не понимал, что именно ее беспокоит. До ее дома они дошли молча: Аня продолжала о чем-то размышлять, а Эрик чувствовал, что не стоит больше ничего говорить.

Когда они прошли мимо дома Юры, Аня покосилась на него и нахмурилась. Все еще сложно было поверить в то, что сказал ей Эрик. Она так долго смотрела на Юру глазами наивной влюбленной дуры, что было невозможно представить, как он мог кому-то угрожать или, что еще хуже, мог кого-то подставить, подведя под увольнение. Это было так скотски и бесчеловечно…

«Прими ужасную, суровую реальность», – зазвучали в голове слова Ярика.

Аня вздохнула, бог знает в какой раз за последний час, а потом пошла к дому, даже не попрощавшись с Эриком. Уже открыв калитку, она опомнилась и послала ему воздушный поцелуй. Он как-то грустно улыбнулся и махнул ей на прощание рукой. Наверное, надо было вернуться, обнять его и сказать, что она просто загрузилась, что у них все хорошо, но Аня не смогла.

Она чеканила шаги по выложенной плиткой дорожке и пыталась понять, как ей теперь быть. Голова взрывалась от новостей, которые на нее сегодня выливали все, кому не лень. Сначала Ярик рассказал про Настю, потом Витя признался в любви, а в конце Эрик добил рассказом про Юру.

Плюшка попросту не успевала переварить это все. В висках ломило, и ужасно захотелось спать, а не думать обо всем этом. Просто отключиться и перезапуститься. Она тихо открыла дверь и тут же услышала голоса родителей.

Она уже собиралась крикнуть, что вернулась, как вдруг услышала свое имя.

– Мань, ты б с Анькой поговорила насчет этого музыканта.

– Дим, ну не лезь ты.

Аня не видела, но легко могла представить, как мать отмахивается от отца, попутно заваривая чай или стругая бутерброды. Судя по ее тону, подобный разговор состоялся у них не в первый раз, и это напрягало. С чего бы ее родителям обсуждать ее и Эрика?

Плюшка осторожно сняла обувь и на цыпочках прокралась к двери, чтобы лучше слышать разговор.

– Я не лезу, а беспокоюсь, – резковато ответил отец. – И есть повод, между прочим. Я с Кабаном сегодня поболтал после работы, он мне рассказал, что уволил Эриха этого. За кражу!

– Да ты что? – ахнула мама, звякнув чашкой о блюдечко. – Быть не может! Такой хороший мальчик!

– Ага, как же! Твой хороший мальчик – любитель прихватить сувенир на память из чужого шкафчика. Наша дочь гуляет с вором! Как тебе? Ярик мне, конечно, заливает, что она все время с ним болтается, да только чую я, темнит он. Прикрывает, ясен-красен. Я это одобряю, но в таком деле, знаешь ли, лучше бы правду сказал.

– А может, и не прикрывает? Я Эрика давненько не видела… может, уже разбежались?

– Хорошо бы, – вздохнул отец. – Но к Ане ты все-таки присмотрись, а то мало ли…

Дальше Плюшка слушать не стала – она и так все поняла. Сплетни в их захолустье разлетались со скоростью звука, неудивительно, что дружелюбный сосед Антон Петрович поделился новостями с ее батей. Удивляло только то, как легко оказалось подставить человека и перевернуть его жизнь с ног на голову.

Аня кралась вверх по лестнице, стараясь не скрипнуть ступеньками и не выдать своего присутствия. Она боялась, что, если родители начнут промывать ей мозги, она не выдержит и заорет, топая ногами, прям как Милка, когда ей не давали шоколад.

Ее потряхивало от злости, которую хотелось куда-то вылить. Еще чуть-чуть – и она просто начнет кричать в воздух, потому что сама мысль, что Юра, на которого она не могла надышаться, оказался таким козлом, рвала изнутри. А осознание того, что она дура в кубе, которая позволяет всем, включая Ярика, водить ее за нос, прожигало до печенок. Но хуже всего было то, что кричи‐не кричи, а ситуацию это не изменит. Можно говорить все, что угодно, но Эрика будут считать вором до тех пор, пока кто-то не докажет обратное.

Аня прикрыла дверь в комнату, стянула с себя джинсы и свитер, забралась под одеяло и беззвучно заплакала от собственного бессилия.

* * *