Самый крутой (Top Dog)

Билли притормозил и крепко сжал биту обеими руками, оглядываясь по сторонам в ожидании нападения, которого так и не последовало. Так как, несмотря на свое численное преимущество, темноволосые выходцы из Восточной Европы, двумя минутами ранее избивавшие пацанов Микки, теперь жались к стенам, когда перед ними, круша все на своем пути, появился он сам.

— Барри? Дэйв? — крикнул Микки. — Где вы? Раздавшиеся за их спинами звуки заставили их обернуться, и они увидели, как в дальнем конце помещения поднимается на ноги один из пацанов, помогая другому. При виде того, насколько крепко им досталось, Билли внутренне улыбнулся. Особенно пострадал темноглазый тип, с которым он встречался в «Святом Георгии».

— Пошли, — хмуро бросил Микки и, качая головой, повернулся спиной к бармену.

Когда его ребята, ковыляя, вышли из помещения, он подошел к стойке и со всей силы вмазал тому по физиономии. Нос хрустнул, и бармен отлетел к стене. Но Микки не дал ему упасть — он одним махом перелетел через стойку и схватил его за горло, отпустив лишь тогда, когда удостоверился, что преподанный им урок усвоен. Билли окинул взглядом перепуганных посетителей, когда Микки нанес бармену еще один удар. С мгновение он смотрел на неподвижное тело, потом опустошил ящик кассы, снова перепрыгнул через стойку и, не оглядываясь, вышел на улицу. Билли последовал за ним как перепуганная левретка.

— Что там у вас случилось? — рявкнул Микки, отъезжая от бара.

— Эти суки набросились на нас, едва мы переступили порог, — простонал Дэйв, который был повыше. — У нас не было ни малейшего шанса.

— Черт! Эти суки порезали меня! — выдохнул Барри. — Я весь в крови, как свинья.

— Тогда не запачкай мне обивку! — прорычал Микки. — Я не намерен потом объясняться. Сильно порезали? Ты там не взглянешь. Билли?

Билли повернулся и устремил взгляд на Барри. В машине было темно, но когда тот поднял рубашку, он отчетливо разглядел ножевую рану.

— Ничего страшного. Но швы надо бы наложить. Микки кивнул.

— Где ближайшая больница?

— В Лондоне, в Уайтчепел, — ответил Билли. — Хотя не знаю, есть ли там травматологическое отделение.

— Годится, — сказал Микки. — Если нет, они подскажут, куда обратиться.

Он посмотрел в зеркальце на второго типа.

— А как ты, Дэйв?

— Жить буду. Несколько ссадин, но у меня, слава Богу, было с собой перо. Так что кое-кто от меня получил.

Билли покачал головой и, повернувшись, увидел, что Микки смотрит на него, широко улыбаясь.

— Видишь. Я же говорил тебе, что это очень интересно. Надо только подождать.

Забросив Барри в больницу, Микки завез Дэйва, после чего вместе с Билли направился к «Святому Георгию», чтобы выпить долгожданную пинту и забрать «рейндж-ровер».

— Знаешь, старик, — заметил Билли, опускаясь на скамейку. — Я потрясен. Когда мы были моложе, я всегда считал тебя балбесом. Но сегодня ты меня здорово напугал. А уж их-то!

Микки глотнул пива и пожал плечами.

— Тюремная жизнь. Она воспитывает. Ты сидел? Билли покачал головой.

— Не довелось. Впрочем, я не особо стремлюсь туда.

— Разумно, — с легкой улыбкой заметил Микки. — Что бы тебе ни рассказывали, это сущий кошмар. Каждый день приходится сражаться — с тюремщиками, со временем, с другими заключенными. Скажу честно, мне довелось там познакомиться с несколькими хорошими парнями, но и подлецов я там повидал немало.

— Можно подумать, что ты сам ангел, — рассмеялся Билли.

— Нет. Но там я понял одну вещь: для того чтобы выжить, надо делать то, что ты должен. И надо всегда предвидеть последствия. Вот например сегодня — я вошел туда, бряцая оружием, но я знал, что они отступят и не станут вызывать полицию.

— Откуда ты это знал? — поинтересовался Билли. Микки рассмеялся и закурил еще одну самокрутку.

— А ты сам подумай. Большинство людей, которые туда ходят, нелегальные иммигранты, поэтому меньше всего они хотят сталкиваться с законом. Но не менее важно, что там, откуда они приехали, с ними обращались как с последним дерьмом. И так продолжалось в течение многих лет. Они привыкли к рабству, и стоит только на них наехать, как они тут же отступают. Это же быдло.

Билли посмотрел на него и передернул плечами. Ему вдруг стало очень неуютно в присутствии Микки.

— Знаешь, старик, мне пора, — произнес он, бросая взгляд на часы, — Созвонимся в конце недели, о’кей? Обсудим дела.