Самый лучший день для влюблённых (СИ)

И когда она берёт моё пальто в руки, я понимаю, что должен её поцеловать. Её глаза широко открыты, а губы слегка приоткрыты. Они такие манящие, мягкие и сладкие, точно спелая малина. Я помню их дурманящий вкус. Всегда помнил. Даже когда она безжалостно забрала этот вкус с собой. Я как одержимый искал его на других. Но так и не находил. А теперь я намерен вернуть этот вкус себе.

Я сделал шаг вперед и накрыл её губы своими губами. Прохожусь языком по её приоткрытым губам, вбирая в себя этот вкус, и реакция Насти не заставляет долго ждать. Она судорожно выдыхает, позволяя попробовать её. Такая милая. Сладкая и совершенная, как я помню.

Поцелуй получается продолжительным и чувственным. В нём нет секса, в нём есть желание, желание заново познать этого человека, быть с ним, любить.

Когда мы прервали поцелуй, Настя обняла меня и прижалась к груди, тяжело дыша. Всего на несколько секунд. Но это ослабило мою нервозность, и надежда снова затеплилась внутри.

— Ты ел? — тихо шепчет Настя. — Я могу что-нибудь приготовить.

— Я ел омлет в отеле. — провожу руками по её спине. — Спасибо.

— Яйца, — поддразнила она, улыбнувшись.

— Лучший способ начать день.

— Итак. — она выворачивается из моих объятий и смотрит мне в глаза.

— Пойдём, сядем, — убираю руки в карманы и сжимаю кулаки, разрушая потребность вновь её обнять. — И поговорим.

Мы проходим в гостиную и садимся на диван. Настя кажется холодной и недосягаемой, а у меня сердце так сильно колотится в груди, что я готов вспыхнуть от каждого удара, как спичка от искры.

— Сядь поближе. — Я хлопаю по диванной подушке рядом с собой. — Я хочу держать тебя за руку, пока мы говорим.

Настя нахмурилась, и я заметил в её глазах беспокойство. Но я уже перестал волноваться. Даже если не получится всё возродить, у нас есть много всего, что нужно обсудить.

— Итак, — начал я, надеясь, что смогу подобрать правильные слова. — Первое, что я хочу, чтобы всё возродилось. Не хочу прощаться навсегда.

— Понимаю, — кивает она в ответ. — Мне тоже очень этого хочется, но…

— Нет, пожалуйста, не начинай следующее предложение с «но». — предупреждаю, стискивая челюсти.

— Я должна. — она сжимает мою руку. — Все эти чувства. Денис, я должна выпустить их, чтобы справиться с ними. Последние несколько дней были другими в череде моих будней. Пожалуйста, не сомневайся в моей любви к тебе. Но я не понимаю, как всё это возродить. Как это будет? Ты живешь в Питере. Я здесь…

— Ну и что? — я отдёргиваю руку, хотя изначально собирался держать её за руку, но сейчас она жгла. — Неужели ты не хочешь даже попробовать?

— Я этого не говорила. — в её голосе послышалось напряжение. — Но всем известно, отношения на расстоянии не работают.

— А как они должны работать, по-твоему? — пробую её слова на вкус и хмыкаю.

— Понятия не имею. — она прикрывает глаза и мотает головой, продолжая немного спокойнее: — Я миллион раз прокручивала все это в голове. Мы построили свою жизнь в разных концах страны. У меня здесь бизнес, клиенты, которых я не могу просто так бросить. И если откажусь от контрактов, мне придётся платить неустойку из своего кармана. А я не могу себе это позволить. — она вздыхает и заканчивает: — И как-то нас быстро всё закрутило. Всего неделя. Это слишком быстро.

Я всё понимаю, пусть это совсем непросто. Совсем. И каждое её слово лезвием впивается под кожу.

— Ты не уверена насчет нас?

— А ты?

И правда. Уверен ли я? Если я уверен, то стал бы нервничать так сильно, как сегодня утром? Неужели я понимаю, что она ответит «нет»? А доверился бы я ей, если бы сейчас услышал «да»? Черт, какое липкое слово «доверие»…

— Нет. — гнев мгновенно образует горький ком в горле. — Нет, я не уверен.

Я будто слышу тихий звук поражения, как тает надежда, сменившись ощущением пустоты. Настя смотрит разочаровано. Будто ждала, что я убуду убеждать её в обратном. Она открывает рот, но её губы начинают дрожать, и, в итоге так ничего и не сказав, она отворачивается.

— Это больше, чем просто законченные отношения, Стась, и мы оба это знаем. — начинаю я мягко. — Мы не забыли друг друга. Как ты целовала меня у водопада. Как мы разговаривали…

— Да, я знаю. — обрывает меня, вздыхает и наконец поворачивается ко мне. — Но, может, нам лучше постараться забыть друг друга вместо того, чтобы заставить всё это снова работать.

— Значит, ты не хочешь дать нам шанс? — не выдерживая, резко бросаю я единственной девушке, которую люблю.

Я сжимаю кулаки, лежащие рядом с её ладонями, до побелевших костяшек. Это грёбаное упрямство. Ненавижу его. И люблю. Я хочу начать всё сначала. Но мы оба должны этого хотеть. Нельзя играть в одни ворота. Моя надежда стала угасать, оставляя меня опустошенным. И мне стало страшно. Раньше мне помогал жить гнев. Теперь не осталось ничего. Нам нужно научиться заново доверять друг другу.

Раздалось громкое жужжание. Это завибрировал мой телефон.

— Твой телефон. — тихо шепчет Настя, и я вижу, как дергается её горло. — Может, что-то важное.

— Ничего. — сухо бросаю я.

Повисло неловкое молчание. Потом снова жужжание и вибрация.