Самый лучший комсомолец. Том четвертый (СИ)

— Но, как и любой важный советский чиновник, имеет склонность принимать подарки, оказывая дарителям некоторые услуги. Словом — не хуже и не лучше других, но работать умеет хорошо. А еще есть интересное совпадение — отец товарища Медунова был сослуживцем отца Юрия Владимировича во время работы на железнодорожном телеграфе. Никаких сентиментальных чувств Генеральный секретарь из-за этого не питает, но, когда поедем в Краснодар, товарища Медунова приказано взять с собой в рейд, потому что он имеет потенциал образцово-показательного руководителя, примерно как уважаемый Николай Анисимович.

— Николай Анисимович неоднократно доказывал свою преданность Партии и Советскому народу, — похвалил начальника Андрей Викторович.

— Поэтому я и привел его в пример, — с улыбкой поддакнул я.

Дядя Витя и дядя Петя знали больше, поэтому изобразили на лицах понимание поставленной задачи.

— Вон туда, номер восемь, — указал я на столовку, рядом с которой расположились кооперативное кафе. — Заметьте — в столовке три посетителя пенсионного возраста, а кафе полнехонько, — оценил экспозицию через окна.

— Это «ж-ж-ж» — неспроста! — процитировал недавний мультик дядя Петя.

— Именно! — одобрил я, и мы по обшарпанному крылечку вошли в столовую.

Опытный я первым делом двинулся к поедающим серые (для СССР это нормально, на вкус не влияет — ГОСТ такой) макароны с синими (а вот это уже не нормально) куриными ножками пенсионерам в виде трех наряженных в платья в цветочек бабушкам.

— Приятного аппетита, товарищи!

— Спасибо, мальчик, — машинально ответили они, присмотрелись и узнали, расплывшись в улыбках. — Ой, Сереженька!

— Можно вас немного отвлечь? — спросил я, пока дядя Витя явочным порядком заходил в служебную дверь в поисках начальства, а дядя Петя с улыбкой усадил раздатчицу и кассиршу на стулья.

Андрей Викторович — тоже многоопытный — наклонился над прилавком, достал оттуда табличку «учет» и повесил на дверь.

— Да ты садись, — пригласила меня одна из дам. — Меня Матильдой Антоновной зовут, а это подруги мои дворовые — Софья Карловна и Виктория Алексеевна.

— Очень приятно, — вежливо ответил я, усевшись на свободный стул. — Вы местные или на отдыхе?

— На отдыхе, — с улыбкой кивнула Софья Карловна. — Из Барнаула мы, внучка на твой с Оленькой концерт ходила когда вы к нам приезжали. Выбрались вот, давно мечтали, а тут облигации пенсионерам погашать начали нормально, а не лотереей, вот, как раз на путевки нам и хватило! Низкий поклон дедушке твоему, а то лежали бумажки эти — ни туда, ни сюда, хоть в гроб с собой клади!

— Кланяться не надо — не царь же, но я ему про нашу встречу расскажу — деду Юре нравится народу жизнь улучшать, — с ответной улыбкой пообещал я.

Хотя бы так, хотя бы пенсионерам, хотя бы с лимитом в три сотни рублей в год, но долги народу отдавать начинать нужно!

Далее последовала стандартная просьба в виде автографов внукам, я расписался в записных книжках — их почти все с собой носят — и спросил:

— Как вам местная кухня? Мы с товарищами перекусить зашли, посоветуете чего?

— Тю, это вам в кооператив лучше, — указала в направлении кафешки Виктория Алексеевна. — Это нам все равно, и похуже едали, а ты-то поди к другому привык.

— Я в кооперативах ни разу не ел, — признался я. — Только в столовых и у мамы — она у меня хорошо готовит. Не люблю торгашей, — понизив голос, заработал много очков симпатии у пожилых дам.

— А кто их любит? — поморщилась Софья Карловна. — Но раз разрешили, значит так надо. Я вот внукам и игрушек кооперативных хороших купила, и дети гарнитур кухонный кооперативный себе в квартиру поставили — красиво!

— А я диван себе кооперативный поставила и ковер урвала по этой, как ее, «скидке», за полста рублей всего, — поддержала подругу Виктория Алексеевна. — Но питаться в кооперативах не напасешься.

— Шашлык по пять рублей — совсем обнаглели! — пожаловалась Матильда Антоновна.

— А откуда я нормальные продукты возьму?! — с этим возмущенным воплем из служебного входа появилась одетая в офисный юбочный костюм худая (что для работника Советского общепита редкость) пожилая дама в очках и прической-«бубликом». — Мне цены поднимать запрещено, а по госцене кровопийцы торговые отгружают только такое! — указала рукой на продукцию. — Знаю что не по ГОСТУ, а что я сделаю? Из своей зарплаты взятки давать? Так у меня той зарплаты и двухсот рублей не наберется! С девочек трясти? — указала на повариху и кассиршу. — У них по сто пятьдесят!

— Успокойтесь, товарищ, — улыбнувшись с интересом внимающим пенсионеркам, я покинул их стол. — Со взяточниками разбираться мы и пришли. Дадите список граждан, которые вам по госцене хорошие продукты отгружать отказываются?

— А, это ты, — узнав, хищно ощерилась директриса. — Не врут, значит?

— Не врут, — поддакнул я и показал корочку. — В кабинете вашем поговорим?

— Сразу бы сказал, что Ткачев пришел, — обиженно покосилась она на дядю Витю. — А то КГБ, КГБ! — передразнила. — Знаем мы ваше КГБ — через день заявления строчу, что туда, что в ОБЭП — никакого толку, зато «проверяльщики» на глазах жиреют!