Самый лучший комсомолец

Нет, не дадут. Офигеть ты губу раскатал, пионер! На дворе, вообще-то, святой 1969 год, и люди работают немножко по-другому. Нет, уверен, любительницы пионеров имеются, но Виктория Викторовна оказалась не из таких.

Захотелось с матюгами свалить, громко хлопнув за собой дверью, но благоразумие и человеколюбие взяло вверх: больно уж тяжело ей эта просьба далась, почти плачет вон, ручки заламывает. Если хотя бы минимально годное, пробью уже не настолько любимой учительнице публикацию — сказок же много не бывает, а делать добро я люблю. Мне же это все равно ничего стоить не будет, так какая разница?

— Сказки — это здорово! — широко улыбнувшись, похвалил я Викторию Викторовну. — С радостью почитаю!

Просветлевшая учительница усадила меня на диван, села слева от меня, (не так близко, как хотелось бы, но чего уж теперь), справа забралась Люба, и ее мама начала читать вслух сказку о хитром барсуке, не менее хитрой лисе и честном медведе.

Да хоть щас мультик снимай — реально хорошая! Люба в процессе задремала и вырубилась, обняв выданную мамой подушку, и я попросил:

— Виктория Викторовна, можно я сам дальше дочитаю? Так быстрее получится, а то, извините, мама к одиннадцати велела дома быть, а уже почти девять. И другие рукописи я бы тоже очень хотел почитать.

— Тебе с собой дать, Сережа? — предложила очень довольная такой реакцией учительница.

— Обычно выражение «впитывает как губка» используют в качестве гиперболы, но в моем случае восприятие информации так и работает, голова-то необычная, — пояснил я, аккуратно вынул из рук удивленно на меня взирающего педагога тетрадку, пролистал. Пара секунд на осознание, и выдал вердикт. — Очень хороший, светлый финал! А еще мне понравился момент, где… А еще…

Виктория Викторовна убедилась, что я и вправду «впитываю», и выдала мне еще пять тетрадок. Чистовики, надо полагать — ни помарочки, ни ошибочки. Впитал и это.

— Можно взять вот эту? — попросил тетрадку номер четыре, со сказкой про ищущего единственного малька отца-карася, который по пути встречает других рыб, лягушек и даже рака.

«В поисках Немо», русская версия! Ну, в плане концепции, имею ввиду.

— Отнесу в Минкульт, старшие товарищи тоже почитают, и, если им понравится — а им скорее всего понравится, быть вам профессиональной писательницей, Виктория Викторовна, — пояснил я ей план, подхватил тетрадку и поднялся с дивана. — Хорошо? — взбодрил впавшую в прострацию учительницу.

Обычно в редакции носят, но я-то необычный мальчик. Сами потом определят, где лучше разместить — «Пионерка» уже без пяти минут мной захвачена.

— Да! — с горящими глазками пискнула она, подскочила и аккуратно (все помнят, что я раненый) меня обняла. — Спасибо, Сереженька!

— Пока не за что, Виктория Викторовна! — мягко отстранившись (нефиг тут лишние стояки провоцировать), улыбнулся я ей. — Хорошие сказки нужны всегда, а ваши прямо очень хороши. Рукопись завезу прямо завтра — мне все равно в Минкульт надо, попрошу товарищей сильно не затягивать, но, извините, точных сроков принятия решения не назову — я же еще маленький.

— Ничего, Сережа, ты обязательно подрастешь!

Какая милая улыбка, и какой огромный облом!

Понуро спустившись по лестнице, вышел из подъезда и рухнул на лавочку. Устремив взгляд в украсившееся первыми вечерними звездами небо, тихонько провыл:

— Да вые*ите меня кто-нибудь уже!!!

Глава 11

Сидя на диване, я цитировал сидящей за машинкой Виталине газету «Правда» за 1963 год:

— Под руководством Ивана Никифоровича Худенко многоцелевому колхозу «Илийский» Алма-Атинской области всего за год удалось добиться поразительных результатов. За первый же сезон производство зерна в совхозе выросло в 2.9 раза, прибыль на одного работающего — в семь раз, а себестоимость центнера зерна упала до 63 копеек. Производительность работника в механизированных звеньях за год увеличилась почти в 20 раз, — отложив газету, добавил. — Здесь не написано, но я поспрашивал — получали эти стахановцы по триста рублей. Неплохо, а?

— Неплохо — это слабо сказано, — согласилась девушка.

— И каково же было мое удивление, когда я узнал, что наш уважаемый Леонид Ильич на предложение перенимать и масштабировать такой многообещающий опыт колхоза «Илийский» буркнул «преждевременно» и проект зарубил. Уверен, товарища Худенко это сильно расстроило — он как раз из таких, которым сидеть на жопе ровно скучно. Инспектировать мы его не поедем, потому что неминуемо найдем что-нибудь нехорошее, но, уверен, польза от Ивана Никифоровича с избытком перекрывает его мутные делишки. Попроси товарищей его по возможности не трогать.

Потому что в моей реальности его посадили в 73 году.