Самый Лучший Ветер

Кирюха пересел на самый край стола, уцепился в него лапками и уморительно вытянул шею, заглядывая в баул.

Я невольно улыбнулся и решил про себя не жадничать. Мне-то оно практически ничего не стоит, а Кирюхе радость.

– Начнем, – хлопнул я в ладоши. – Давай я сначала уберу то, чего мне точно понадобится, а остальное посмотрим.

– Давай! – восторженно пискнул домовёнок. – Посмотрим!

Я быстренько вытащил нужную мне одежду и отложил ее в сторону, чтоб не привлекала лишнее внимание. Потом подумал и вывалил оставшееся содержимое баула на диванчик.

– Начнем с мелочей, – вытащил я шелковый носовой платок. – Нужен? Новый совсем, ты не думай.

– Да! – подпрыгнул домовенок. – Маечку пошью, как у вас! Ни у кого из наших нет, а у меня будет!

– Ух ты, – оценил я. – На тогда два, сменка должна быть.

Кирюха молнией метнулся на диван, цепко выхватил у меня из рук платки и моментом очутился опять на столе, где уселся на прежнее место, предусмотрительно подложив под себя добычу. Я уважительно покачал головой и продолжил разворачивать свертки.

– Так, а вот и обещанное, – показал я ему куртку из синего сукна. – Щупай давай, не толстовато ли для тебя?

– Нет! – Как Кирюшка оказался на диване, я даже не заметил. – Мягкая какая, приятная!

Он прижался к сукну щекой и улыбался до ушей.

– На комбез хватит? – спросил я его, разворачивая остальное.

– На два! – попер он куртку на стол, к платочкам.

– А вот у меня есть рубаха старая, байковая, – показал ему я свою еще крепкую рубашку в красно-коричневый квадрат. – Можешь себе что-нибудь теплое сделать, на случай если нас на север занесет.

Кирюшка моментально аккуратно сложил мою куртку с платками и рванул за новым трофеем, как коршун. Он прыгал у меня по рукам, пока я разворачивал свёрток, а потом просто увалился на расстеленную рубашку, дрыгая ножонками от счастья.

– Курточку пошью, – заливался он. – Зимнюю! И штанишки!

– Вот тебе еще одна, – кинул я на него сверху рубашку из какой-то плотной и крепкой ткани. – Рабочую робу себе сделаешь.

Домовёнок ужом вывинтился из-под рубашек и принялся деловито их укладывать, что-то себе уже намечая в уме.

– А вот кожи кусочек, – указал он мне на свернутый кусок замши, – он тебе сильно нужен?

– Нет, – удивился я. – А тебе зачем?

– Пояс пошью, настоящий, – начал он делиться мечтами о сокровенном, – сумку как у тебя и сапожки.

– А сапожки-то тебе зачем, мохноногому? – спросил я, передавая ему заветный кусок кожи. – И так будешь самый модный у нас, куда там остальным.

– Сапожки, – объяснил мне он, вцепившись в замшу, – среди наших только у Фрола Нилыча есть. И валеночки еще, белые. А теперь и у меня будут. Я ведь теперь не просто домовой, я ведь трюмный!

– Ну да, – согласился я. – Должен соответствовать, как говорится.

Кирюшка тщательно все свернул и уложил на столе, а потом вытянулся во весь свой небольшой рост и низко мне поклонился.

– Благодарствую, Артем Сергеевич, – поименовал меня со всем уважением он. – За добро, за ласку, за внимание. Спасибо пребольшое.

– Пожалуйста, – махнул я на него рукой. – Дуй уже, хотя стой!

Пришлось снова открыть баул и достать из него несколько запасных самых маленьких пуговичек.

– Вот теперь полный комплект, – с удовольствием сказал я Кирюшке. – Но, если чего понадобится, ты говори.

Домовёнок снова поклонился мне и, сияя от счастья, схватил все в охапку и дунул куда-то в сторону кухни. Я навел порядок в своих вещах и вышел вслед за ним. На кухне вертелся Антоша, шустро управляясь сразу с двумя кастрюлями и одной сковородкой. Все у парня спорилось, и я тихонько, чтобы не мешать, подсел сбоку под вытяжку и достал сигареты. Включил выдув на полную и наконец-то закурил.

– Рассольник будет! – заметил меня Антоша. – И каша рисовая с мясом. И салат из морковки с чесноком под майонезом.

– Это хорошо, а то я твой борщ так и не попробовал, – ободряюще сказал я ему. – А каша – это плов что ли?

– Нет, – помотал головой Антоша, не отвлекаясь от кастрюль. – Специй нет на плов.

– Ну, оно и к лучшему, – утешил я его, пускаясь в воспоминания. – Мы как-то раз застряли на юге, на целый месяц, прикинь. И нас там весь этот долбаный месяц пловом кормили, как дорогих гостей. Непривыкшему человеку тяжело такое вынести. Все-таки жирноват он, каша ничем не хуже.

Антоша кивнул, слушая меня и что-то помешивая в сковородке. Кирюха молнией пронесся по коридору с зажатым в кулачке лоскутком ткани и нырнул куда-то под кухонные шкафчики.

– Тьфу ты, – выдохнул я. – Напугал, черт шебутной.

Антоша улыбнулся и, убрав сковородку с огня, сказал мне: – Кирюша хороший. Помогает очень усердно. Без него тяжеловато бы пришлось, а так на нем вся уборка и чистота в отсеках. И в санузле.

– Ух ты, – удивился я. – Там же трубы и вентили, он соображает в них?

– Да, – утвердительно ответил мне парень. – Технически подкован наш трюмный. Далин ему показал, что там к чему. Даже экзамен принял, вчера, когда тебя не было.

– Дела… – уважительно протянул я, туша окурок и выбрасывая его в мусорное ведро. – Этак он и тебя по карьерной лестнице обгонит, чего доброго. Но вообще молодец, конечно.