Самый Лучший Ветер

"Как же я вижу черное на черном?" – мелькнула в голове глупая мысль и тут же пропала, вытесненная всепоглощающим ужасом, потому что харя присмотрелась и наконец увидела меня. "Антоха же" – перепугался я за пацана больше чем за себя: "Кирюха же!", но сил бежать к экипажу не было, я даже не смог криком предупредить остальных, выжав из себя лишь сдавленный писк. Чернота холодно уставилась мне в лицо, и я ощутил непередаваемо далекую от человеческой ледяную бесстрастную злобу. Настолько далекую и чужеродную, что так мог бы выглядеть паучий дьявол в паучьем аду, если б только он у них был.

Я держался только потому, что раньше прочувствовал на себе пару раз, что такое настоящая животная паника и агония, но это было ненадолго. Связные мысли отступали, уступая место волне безумия, ужас целиком захлестывал меня, и я перестал соображать, в ступоре пялясь на приближающийся сгусток тьмы.

Воображение само услужливо дорисовывало ему то, чего я больше всего боялся в жизни, там мерзость громоздилась на зло, и ужас падал на жуть. Не в силах отвести загнанных глаз от черного силуэта, я почувствовал, как чужеродная воля начинает ломать меня, поднимая с дивана и заставляя идти в сторону каюты Арчи. То ли во сне, то ли наяву я медленно встал, не соображая ничего от страха и на трясущихся ногах побрел в коридор, не в силах сопротивляться жуткому зову. Стоило мне подойти к двери, как левая рука сама собой деревянно поднялась и принялась просто пальцами вывинчивать болты с креплений, которые мы так предусмотрительно с Далином вчера установили. Я крутил и крутил, не щадя ни собственных пальцев, ни болтов, и боль немного отрезвила меня.

"Чего же я делаю?" – мелькнула у меня паническая мысль и тут же пропала, а в моем сознании выплыли спасительные образы Далина, Антоши, Кирюши и еще почему-то моего деда, который грозил мне палкой. "Это же предательство, они же спят!" – стучалось у меня в мозгу: – "Это же подлость, так нельзя!"

Я сомлел и упал на колени, с громким стуком ударившись головой о дверь каюты. "Делайте со мной что хотите" – подумал я, уплывая в спасительное небытие, не сомневаясь в собственной смерти: "Хоть живьем жрите, а открывать не буду".

В моторном отсеке завозились, и тут Лариска выдала такой визг, какого на моей памяти не выдавала еще ни одна саламандра. Сквозь плотно сжатые веки полыхнуло багровым отсветом, и я наконец-то облегченно отрубился.

Пришел я в себя от мерзкого запаха нашатыря, уже лежа на своей кровати, и еще от саднящей боли в кисти левой руки. Голова болела, как будто меня хорошо избили, но глаза продрать я все ж сумел, отмахиваясь от руки Антоши с зажатой в ней ваткой.

– Ты чего? – в нешуточной тревоге уставился на меня Далин. – Чего случилось-то, Артем?

– Будем Арчи бить? – с трудом сфокусировавшись на гноме, предложил я. – Топором? Железным, сука, топором. По бестолковой, сука, головёнке.

– Держи его, очухался вроде, – скомандовал Антоше Далин, – я к Лариске, пока не вырвалась.

– Передай ей, что я ее люблю и готов жениться! – с надрывом в голосе прокричал я ему вслед. Потом подумал и тихонько сообщил встревоженному Антоше: – С такой женой ничего в жизни не страшно. А это главное.

Парень неуверенно кивнул, соглашаясь со мной, и принялся бинтовать мои пальцы на левой руке.

– Злое-нехорошее! – вынырнувший непонятно откуда Кирюшка в тревоге уставился на меня, прижав лапки к щекам. – Метка! Метку на тебе поставило! Черную!

– В курсе, – успокаивающе коснулся я его. – Принеси-ка молоток, и быстро.

Я еще полежал на кровати, дожидаясь конца перевязки и принялся вставать.

– Ты куда? – обеспокоенно подхватился Антоша. – Тебе полежать надо, поспать, сотрясение же может быть!

– Чёт неохота, – отказался я, отодвигая парня с пути. – Выспался.

С трудом поднявшись на дрожащие ноги, я постоял, унимая головокружение, и со злобой двинулся к двери в каюту Арчи. Там уже боязливо приплясывал Кирюшка с молотком в руках, тут же сунувший его мне и сразу спрятавшийся мне за спину. Я посмотрел на уляпанную моей кровью и кусками кожи головку болта и принялся бить по ней чуть наискось по часовой стрелке, чтобы немного подзатянуть и смять грани.

– Ты чего делаешь? – с возмущением спросил выскочивший на стук Далин. – Его же только срезать теперь!

– Ага, – меланхолично согласился я, тюкая уже по другому болту. – Только срезать, да. Фиг открутишь.

– Хватит, – подскочивший Далин выхватил у меня молоток из рук. – Законопатил уже. И говори ты толком, что случилось!

– Пошли, – кивнул я ему на моторный отсек. – Спасибо скажу сначала.

Я медленным шагом направился к Ларискиному логову, и все остальные поперлись туда вместе со мной, причем Далин слегка поддерживал меня с одного бока, а Антоша с другого.

– Лариса, прости не знаю, как тебя величать, пусть будет Ивановна, что ли, – я опустился перед стеклянной жаропрочной дверцей на одно колено. – Спасибо тебе, спасла ты меня. Избавила ты нас всех от того, что хуже смерти.