Сан-Блас. Избранное

Он пробыл еще несколько минут в лежачем положении; но смеяться ему, по-видимому, уж не хотелось, и он, вздохнув, приподнялся на диванчике и сел.

— История довольно смешная, хотя и непонятная, señor!.. Надеюсь, вы на меня за мою веселость не в претензии? Во всяком случае, извиняюсь от души и перехожу к интересующему вас вопросу… Донна Мануэла — да будет вам известно — вдова и пребывает в этом звании шестнадцать лет, причем единственным ее утешением все это время, за исключением последних лет, являлась ее дочь, Розита… Года два тому назад откуда-то из Азии вернулся в Коретибу некий caballero, по ремеслу — торгаш, что уж одно доказывает его португальскую породу, и занял место управляющего у донны Мануэлы. Хорошо он управлял ее фазендой или плохо, судить я не берусь, но только хозяйка и ее управляющий друг друга полюбили. Все ждали свадьбы, но не дождались, и, как выяснилось потом, причиной этого была Розита. Она ровно ничего не имела бы против вторичного брака матери, но ей к этому времени самой уже исполнилось 16 лет, а у нас не принято, чтобы в подобных случаях матушка опережала дочь. К чести донны Мануэлы, она и ее избранник прекрасно это поняли и решили обождать замужества Розиты…

Дон Хулио выпустил из-под усов клуб дыма, посмотрел в окно и продолжал:

— Об этом обстоятельстве в окрестностях не замедлили узнать, и на фазенду один за другим потянулись женихи. Встречали их всех радушно, выслушивали благосклонно, но в самый решительный момент они сами отказывались от женитьбы и с пустыми руками возвращались вспять. Так, по крайней мере, говорили некоторые из них… Правда это или ложь, судить не мне, а знаю только то, что через год по доброй воле никто уж на фазенду не являлся. Однако ж, управляющий и донна Мануэла своего решения не изменили, — и вот с тех пор она и начала свои скитания из Коретибы в Паранагву и обратно… Всякий пассажир, не слишком старый и уродливый и в первый раз приехавший сюда, непременно познакомится с сеньорой Мануэлой и получит приглашение побывать в ее фазенде. Но для знакомства она, обыкновенно, довольствуется более скромными услугами: поднять платок, снять с сетки чемодан — вполне достаточно… И вдруг спасение погибающей!.. Что-то неслыханное до сих пор! По моему, она имеет на вас какие-то особенные виды; счастье ваше, amigo myo, что вы встретились со мной и теперь выслушаете мой дружеский совет: не ездите к сеньоре Мануэле, — она, по-видимому, пришла в отчаяние от долгих неудач, и неженатым вы не вырветесь у нее из рук. Клянусь честью идальго, что вы, поехав туда, окажетесь спасителем своей же тещи!

Последние слова дон Хулио произнес с великолепным отчаянием во взоре, но мое любопытство было уже возбуждено.

— Скажите, señor, а донна Розита молода, хороша собой?..

— Как восемнадцатилетний ангел, хотя я и не представляю их себе… в столь раннем возрасте.

— Вы сами ее видели?

— Раз пять и каждый раз, — да простит мне это моя Манола, — жалел о том, что я уже женат.

— Ну, в таком случае, дон Хулио, я очень вам признателен за ваш совет, но приглашением «спасенной» мной особы все-таки воспользуюсь и к ней поеду.

— Я вас предупредил, señor, а поступать вы можете, как вам угодно. Никто не в праве помешать вам простереть вашу спасательную деятельность до подвига включительно…

V.

Дня через три после описанного разговора, когда я уже успел довольно подробно познакомиться с особенностями Коретибы, о которой я попрошу разрешения поговорить когда-либо в другой раз, мне вспомнилось мое дорожное знакомство, и я попросил у дона Хулио коня, чтобы отправиться с визитом.

Он по-прежнему насмешливо улыбнулся и отдал нужные распоряжения, а несколько минут спустя, когда я уже был в седле, готовясь выехать из дома, попросил не забывать, что он первый и даже заблаговременно поздравил меня со вступлением в законный брак.

Пообещав не забыть об этом и передать его поклон почтенной донне Мануэле, я, согласно требованиям южно-американского бонтона, с места поднял коня в галоп и поскакал в сторону таинственной фазенды.

Она оказалась гораздо ближе к городу, чем я предполагал, так что, выехав тотчас же после восхода солнца, я теперь уже ощущал чувство некоторой неловкости при мысли о столь несвоевременном появлении в незнакомом доме. Но все мои опасения не замедлили рассеяться, когда я подъехал к воротам усадьбы и с удовольствием заметил, что день здесь, по-видимому, уже давно вступил в свои права.

Во дворе суетились и бегали несколько человек пеонов, исполняя приказания красивого молодого человека, стоявшего у самого входа в дом, а где-то в глубине его раздавались голоса нескольких женщин, и мне показалось, что я узнал среди них голос донны Мануэлы…

Появление мое ни малейшего эффекта не произвело, — по-видимому, меня здесь ждали.