Санаториум (сборник)

ОНА. Ничем я не болела. Я же медик, когда мне врач сказала, я подумала и пошла к вам. Вы меня спасете.

ОН. Я вас не соперирую. Я по другой специальности. Но при всех условиях сначала надо сделать биопсию. Потом уже кидаться на людей.

ОНА. А вы что тут, кем работаете?

ОН. Диссертацию делать мне не дали. Вместо меня защитился один тип из министерства, сказал, все новые данные посылайте мне для отчетов. Два года это длилось, а пока я собирал материал, он уже кандидат наук. Он у меня и в операционной торчал. Говорил, как интересно. Деловой такой. Он у вас после моего ухода стал главврач. Да я и ушел поэтому.

ОНА. Новый?

ОН. Да.

ОНА. Я же в декрете. Но я его видела. Дядечка с такой кожаной сумочкой. Гнида. Девчонки говорили, он всю кардиологию будет ремонтировать, врачей увольняет, пол в коридоре будет мраморный. В малой операционной полгода его мама лежала. В реанимации начали умирать пачками.

ОН. Не успел я опомниться, новый метод доктора… Ты запомнила его фамилию?

ОНА. Зачем мне?

ОН. Обобщение по клиникам, широкое распространение нового метода, его метода, по стране.

ОНА. Подонок. Пока его мама лежала в малой операционной, наши девочки все должны были за ней ухаживать. Операции сократились, второй-то операционной не было, эта бабка капризная, звонила каждые пять минут. А вы не хотели подавать в суд?

ОН. Нет.

ОНА. Я тоже. Моя мама все время кричит, я подам на так называемого отца в суд, пусть платит.

ОН. Подавай, добей меня, такую сволочь. Жена только и ждет доказательств.

ОНА. Я никому, ни единому человеку не говорила в мире про нас. Что это ваша девочка. Отчество ваше. Но мало ли кто с таким отчеством, это самое распространенное имя. Я теперь не маленькая дурочка. Я хожу, делаю уколы соседкам, они мне хоть немного платят. Моя слава уже и на весь двор распространилась, что я хорошо ставлю, они так говорят, внутривенные. Я мечтаю быть доктором. Если бы не этот диагноз.

ОН. А я уже ничего не хочу после той истории. Живу по инерции. Принимаю больных, но врач-то я остался довольно квалифицированный.

ОНА. Вы гений.

ОН. Жена в расцвете климакса. Дочь начала уже этот марафон. Жена в истерике бьется, девочка наркоманка, сделай что-нибудь.

ОНА. Ей шестнадцать?

ОН. Погоди. Да, как будто около того.

ОНА. Как было мне. Пятнадцать с половиной.

ОН. Когда она пришла утром, мы не спали всю ночь, я ей дал пощечину. Она опять ушла. Жена кричала, подала на развод. Какой из меня отец… Добилась своего, разошлись.

ОНА. Мне вас пока что некуда взять. Я начну зарабатывать, тогда я о вас позабочусь. И буду всегда с вами. Но мне надо сделать операцию! Ты понимаешь? Надо вылечиться! Нашей дочке нужно! Ну проверьте хотя бы! (Начинает снимать свитер.)

ОН. Да я же это не оперирую! Погоди!

ОНА. Денег нету. Договоритесь со своими коллегами.

ОН. Ну что же ты на меня наезжаешь.

ОНА. У нас в районной больнице очередь. Месяц-два ждать. У меня есть очень дорогая книга, у мамы лежала под бельем в шкафу. Это от наших предков единственное что осталось. Библия в свиной коже с серебряными застежками. Три килограмма весу.

ОН. Да откуда я знаю, стоит ли это что-то.

ОНА. Семнадцатый век, прадедушка у меня был коллекционер. Все распродала родня. Нам досталось только это. Это папина вещь. Мама ее носила в сумке всегда, когда он уходил.

ОН. Как тебя зовут-то?

ОНА. Я свое имя напишу на нашей с Сашенькой фотографии, которую когда-нибудь вам подарю. Когда все уже будет позади.

ОН. Я знаю. Галя тебя зовут. Редкое имя.

ОНА. Нет.

ОН. Леночка?

ОНА. Нет.

ОН. Господи. Что у меня с памятью? Склероз.

ОНА. Это неважно. Завтра я приду опять, во сколько?

ОН. Утром у начальства летучка. Потом за мной заедут на консультацию, это на весь день, везут далеко.

ОНА. Надо утром. Направление на операцию с датой.

ОН. Давай так. Сначала сдай анализы.

ОНА. Да мне перед операцией сделают. Так ведь и так понятно. (Задирает свитер.)

ОН. Это? Кто тебе сказал? Ты ведь кормящая мать. Закупорка.

ОНА. Врач мне сказала участковая. И мать услышала. Кричала, плакала. Я прямо с Сашенькой ушла гулять, хотя сама и не плакала.

ОН. Чтобы быть спокойной, все-таки сдай прямо вот так экспресс-анализы.

ОНА. Денег на это нету.

ОН. У мамы есть.

ОНА. Да не даст она. Называет меня «отцово отродье».

ОН. Займи у соседей. У нас все деньги уходят на лечение дочери, она в частной наркологии. Понимаешь? Там каждый день знаешь сколько стоит? Дорогая частная клиника по новой методике. Бывшая жена в них верит, я нет. Вот так, родили в муках, воспитывали дочку, нашлись другие воспитатели, бесы, научили, куда деньги девать, – вот так. Продай свою эту Библию.

ОНА. Продайте вы свои книги. Мама ее куда-то спрятала.

ОН. Друзей не продают.

ОНА. Вы же сами блестящий хирург.

ОН. Я кардиохирург, ты что.

ОНА. Это рядом.

ОН. Не то. Вот обратитесь к Васильцову.

ОНА. Только вы можете спасти меня.

ОН. Нет.

ОНА. Вы же учились вместе с Алабян.

ОН. С кем?

ОНА. С Алабян Ириной Васильевной, она в нашей районной больнице главный врач.

ОН. Она не врач. Давно уже. Я с ней дела не буду иметь. Как хочешь.

ОНА. Значит, все.

ОН. А Васильцов?

ОНА. У него умирают.