Сандро Боттичелли

И, проявляя редкостную чуткость интуиции в непосредственной разработке своих догадок, поэт, не только воспевший «бескрайнюю весну», но и великолепно изучивший поэтику кватроченто, отмечает как «основной и изначальный праздник гуманизма — индивидуализм». Находя наконец-то через три столетия отзвук своим сокровенным стремлениям, Сандро Боттичелли мог бы вполне подписаться под этими словами нового незаурядного толкователя, по-своему и в ином жанре развивающего некогда намеченное им. Под «индивидуализмом» Ренессанса Блок подразумевал прежде всего безграничность и многогранность человеческих возможностей. Многогранность художника и его героев входит теперь необходимой частью во все характеристики Боттичелли.

Если еще Уолтер Патер, считая Боттичелли преимущественно певцом изысканной женственности, находил в произведениях художника «аромат невыразимой грусти», то новая европейская критика XX века — начиная с известных специалистов Хорна и Мениля, исходила уже из новонайденных ею оценок XV века о «мужественной манере» создателя Августина и Себастьяна. При более углубленно научном подходе, совершившем как бы еще одно, очередное «открытие» Боттичелли, он действительно предстает мастером, исполненным мужественной дерзости, и при всей «примитивности» иных приемов предстает глубоким знатоком многих тайн живописного искусства, исполненным творческой свободы, а также пластической и нравственной силы, в которых долгое время отказывали ему адепты микеланджеловской школы.

Таким образом в Боттичелли — недавнем нежном «фра Анджелико» прерафаэлитов — теперь обнаруживают черты Боттичелли — художественного предтечи того же Микеланджело. Все новые версии и трактовки расширяют представления об одном из самых сложных представителей европейского искусства, но, что всего удивительней, ни одно из многочисленных толкований не приходит в противоречие с неповторимой личностью художника, отраженной в его искусстве, а лишь заполняет все еще многочисленные пробелы в исследовательском комплексе «проблемы Боттичелли». Самые неоднозначные интерпретации естественно врастают в ее изначальную сложность.

Как бы то ни было, Боттичелли принадлежит честь художнического открытия в человеческой психике полутонов и оттенков, и в этом пристрастии гораздо больше, чем в полюбившейся некогда эстетам конца прошлого века определенной «сумеречности» его сознания, состоит столь удивляющее родство художника с новейшим временем.

Несмотря на отдельные элементы архаики и надлома, в боттичеллевском творчестве в целом нет никакой ретроспективности. В искусстве Боттичелли — всегда и во всем — утверждение обособленности, самостоятельности его исканий, делающее его наследие неувядающим и действенно живым, в отличие от сравнительно недавних, но тем не менее уже отошедших так или иначе подражавших ему течений.

И с этой стороны не столь важно, приписать ли происхождение его неповторимо особенных образов аристократизму или народности, философии или поэзии, этике или политике, поскольку они — всегда сложный сплав, удивительный комплекс в различных соотношениях всех этих элементов. Еще важнее другое — они прекрасны и безусловны проникновенностью своей лирической человечности. Они — как бы сгустки концентрированной реальности, претворенной поэтически и музыкально.

Конечно, было бы излишней модернизацией утверждать, что Сандро Боттичелли (скорее интеллектуальный лирик, нежели объективный портретист) во всех чертах предвосхитил психику современного человека, но — он с исключительной чуткостью эмоционально, а отчасти даже аналитически предугадал еще в собственных современниках некоторые глубинные развивающиеся черты духовного поиска в области культуры ума и чувств, который не кончается и сегодня.

ИЛЛЮСТРАЦИИ[1]

1. Мадонна с младенцем и двумя ангелами. 1468–1470. Неаполь, музей Каподимонте.

2. Нахождение тела Олоферна. Ок. 1470. Флоренция, Уффици.

3. Возвращение Юдифи с головой Олоферна. Ок. 1470. Флоренция, Уффици.

4. Сила. 1470. Флоренция, Уффици.

5. Портрет юноши с медалью. 1473–1474. Флоренция, Уффици.

6. Поклонение волхвов. 1473–1474. Лондон, Национальная галерея.

7. Мадонна с младенцем. Деталь «Поклонения волхвов».

8. Мадонна Евхаристии. 1472. Бостон, музей И. С. Гарднер.

9. Святой Себастьян. 1474. Берлин, Государственные музеи.

10. Портрет Лоренцо Медичи. Деталь «Поклонения волхвов». 1477. Флоренция, Уффици.

11. Портрет Козимо Медичи в сцене «Поклонения волхвов».

12. Автопортрет Боттичелли. Деталь «Поклонения волхвов».

13. Портрет Джулиано Медичи. Деталь «Поклонения волхвов».

14. Портрет Джулиано Медичи. 1478–1479. Бергамо, Академия Каррара.

15. Мадонна под балдахином. 1470-е гг. Вашингтон, Национальная галерея.

16. Святой Августин. Деталь. 1481–1482. Флоренция, ц. Оньисанти.

17. Мужской портрет. 1470-е гг. Вена, Галерея Лихтенштейн.

18. Портрет юноши с рукою на груди. 1470-е гг. Вашингтон, Национальная галерея.

19. Портрет мальчика. 1470-е гг. Лондон, Национальная галерея.

20. Наказание Корея. Деталь. 1481–1482. Рим, Сикстинская капелла.