Санитарный день

Ариан не работал, и Лийга тоже не работала — она пока что не привыкла ни к людям, ни к городу, ни к своей новой внешности. Да, она изо всех сил старалась побыстрее освоиться, но порой получалось не очень хорошо, потому что для Лийги эти новые условия оказались слишком необычными, к тому же пришлось спешно переучивать язык. Лийга знала другую форму русского, и время от времени путалась. Конечно, можно было бы взять переводчик (собственно, переводчики у них с собой были), но Лийга сама заявила, что это неправильный метод, и что если жить и работать вот так — надо уметь всё делать самостоятельно. В том числе владеть хотя бы пятью-шестью местными языками, знать историю мира, в котором находишься, и найти для себя подходящее занятие, которое приносило бы пусть и не большие, но деньги. Достойный подход, Ит и Скрипач его, разумеется, одобрили, и Лийга начала учиться — сперва дома, а потом уже и не только. Она поездила по району, по городу, выучила названия и, частично, историю, и уже через четыре месяца стала ориентироваться в Москве вполне сносно.

А вот Ариан… То, как он вел себя, вызывало у Ита и Скрипача недоумение. Ариан соблюдал с ними дистанцию, и не выходил толком ни на контакт, ни на диалог, ни на откровенность. Отношение его показалось в какой-то момент Скрипачу отстраненным и потребительским. Скрипач, конечно, сказал об этом Иту, но тот ответил, что да, такое ощущение у него тоже есть, но, скорее всего, это явление временное. Оттает, привыкнет, и перестанет дистанцироваться. Однако время шло, а отношение Ариана к ним не менялось. Скорее даже наоборот, дистанция стала больше.

— Черт его знает, — говорил Скрипач. — Не могу понять, зачем он вызвался идти за нами, если он ничего не хочет делать? Мы ему не интересны, Лийга безразлична, он занимается какими-то мутными бессмысленными делами, в которые не собирается нас посвящать, да ещё и хамит через раз. Как-то это не очень красиво это всё выглядит.

— И черт бы с ним, если бы просто некрасиво, — покивал Ит. — Я не могу понять, чего он хочет, и что он тут вообще делает? Хоть бы работать пошел, что ли. Например, нам надо купить микросхемы, чтобы собрать датчики для провески порталов, схемы дорогие, а ему совершенно по фигу! Как мы заработаем, где мы заработаем… Ведет себя, как капризный, избалованный подросток. То ему не так, это не так, это купи, это дай, это буду, это не буду.

— А мне кажется, он и есть подросток, — сказала тогда Лийга. — Может быть, на него геронто так повлияло? Он ведь тоже много циклов прошел. Знаете, даже я, несмотря на то что цикл был всего один, чувствую порой что-то этакое, — она усмехнулась. — Хочется что-то отчебучить… это правильное слово?

— Правильное, — кивнул Скрипач.

— Ну вот. Хочется что-то отчебучить, сорваться куда-то, поехать, поделать что-то новое, непривычное. Вот он и мечется туда-сюда. Может это так быть?

— Теоретически, наверное, может, — ответил Ит задумчиво.

* * *

Самой главной засадой стали, против общего ожидания, платья. А точнее, длинные платья, обязательно с капюшоном, которые Лийга выискивала в местной сети, и покупала, как только появлялась возможность. Она скучала по скибу, по привычной одежде, и эти платья, видимо, были для неё некоей весточкой, приветом из дома, который больше не существовал. Лидия Николаевна Рифатова — а в новом паспорте Лийгу записали именно так — брюки носила только в исключительных случаях, во всех же остальных случаях, исключительными не являющихся, она предпочитала платья, желательно в этническом стиле, и непременно с капюшонами. Месяц, прожитый без покупки платья, был месяцем пропащим, ни на что не годным, а вот месяц, в котором Лийга находила обновку, становился месяцем радости и гордости.

— Я заказывала вещи в Анкуне, — говорила Лийга. — Весной заказываешь, летом или осенью забираешь. У меня были очень качественные вещи. Ну, вы видели.

— Шикарные вещи, не то слово. Офигенные, — подтвердил Скрипач. — Не переживай, тут мы тоже что-то придумаем.

— Тут такое не носят, — вздохнула Лийга. — Хотя да, что-то похожее можно отыскать. Ребята, простите меня, но это моя слабость. Всегда любила красивую одежду, — добавила она. — Я же всё-таки женщина…

— Красивая женщина, — тут же сказал Скрипач. — А будешь еще и нарядная женщина. Лий, поверь, такая слабость — это самое меньшее из зол, которое можно себе представить. Правда-правда. Ты была в Контроле, это постоянная самоотдача и огромные нагрузки. Должно же быть у тебя что-то для себя, верно? Так что мы не видим ничего дурного в платьях. И в украшениях тоже.

— Ну и славно, — улыбнулась тогда в ответ Лийга. — Вот и договорились.

* * *

Конечно же, вопрос об учебе тоже занимал не последнее место — но Лийга пока что их учить не торопилась. Точнее, она отложила этот момент на неопределенный срок, потому что решила: сперва следует разобраться. С чем? Да со всем подряд. В том числе и с Арианом.