Санитары подземелий

Вереница фронтовых штурмовиков уходила вверх, закладывая мертвую петлю, выстраиваясь друг другу в хвост и образуя гигантское колесо. И когда шедший первым с диким воем зашел в пике, Кабан увидел, как открываются створки бомболюков, выпуская наружу серые туши авиабомб. Как зачарованный он смотрел на стремительно растущие овалы несшихся вниз, прямо на него, авиабомб. Это уже потом он узнал, что овальной бомбы бояться не надо, потому как она – не твоя и пролетит мимо. Твоя – та, что круглая.

А тогда он вжался лицом в песок, снова открыл рот и крепко сжал голову руками. Бомбы ударили так, что артналет показался любительским новогодним фейерверком. Его засыпало песком, затрясло и забило ударами. Сколько времени ходили колесом над ними штурмовики и шла бомбежка – сказать никто не мог, но когда все закончилось, несколько человек сошло с ума.

Те, кто очухался после бомбардировки, прорвались в лес, совершили десятикилометровый марш-бросок, нашли эту паршивую землянку и отобрали флаг у защищавших его сержантов. Правда, сержанты не особо и сопротивлялись, поскольку впавшие в раж солдаты готовы были убить и порвать на куски любого, кто захотел бы им серьезно помешать.

В казарму вернулось всего сорок семь человек. Это были те, кто выдержал все от начала до конца, доказав, что они не отбросы, а железные, готовые на все люди.

Они вышли на плац колонной по четыре. Шедший впереди Кабан нес флаг, сжав в руках древко так, как будто хотел его придушить.

На плацу их ждал сержант, а возле него стоял стол, на котором были аккуратно разложены черные береты. Рядом с беретами лежали такие же черные десантные ножи. Бес дал команду построиться в одну шеренгу. Качаясь на одеревеневших от усталости ногах и тупо глядя на сержанта, они выполнили приказ. Бес лично вручил каждому берет и нож. А потом сказал несколько напутственных слов:

– Ну что, салабоны… Теперь каждый из вас имеет право носить берет десантника. Конечно, на боевые задания вы их брать не будете. Но это – знак. Знак принадлежности к элите. Это еще не значит, что вы стали десантниками. На сегодняшний день вы всего лишь прошли отбор. Когда-то давно на нашей прародине Земле, в стране Японии, жили мастера-кузнецы, ковавшие оружие для тамошних воинов-самураев. Так вот, сперва эти кузнецы выплавляли из руды металл и отливали из него прутья. Эти они прутья несли на болота и опускали в болотную воду, оставляя там на несколько лет. Болотная вода разъедала металл, выгрызая из него все лишнее, оставляя только то, из чего кузнец мог выковать хороший клинок. После этого прутья вынимали из воды, несли в кузню и начинали ковку. Несколько прутов сплетались в косу, и из них отковывался один толстый прут. Затем этот прут сгибали и перековывали несчетное количество раз. Таким образом получалось, что клинок состоял из нескольких десятков тысяч тончайших слоев. Ковка продолжалась несколько лет, после чего клинок закаляли. Но и это было еще не все, потому как почти готовый меч необходимо как следует заточить, что также требовало особого мастерства. После этого мечу приделывали ручку и опробовали его в поединке на живом противнике. Считалось, что в результате такой длительной и заботливой обработки меч обретал душу и жил своей особой жизнью. То, что вы прошли сейчас, – это всего лишь болотная вода. Впереди у вас еще ковка, закалка и заточка. Только пройдя все это, вы сможете превратиться в смертоносные, разящие наповал мечи – Карающие Мечи Империи. Придет ваше время, и вы прополощете свои запыленные сапоги в чужих океанах, пацаны. А сейчас – сутки отдыха, после чего начнем настоящее обучение. Вопросы есть?

Шеренга изможденных солдат молчала. Ни у кого не осталось сил даже на то, чтобы раскрыть рот.

– Вопросов нет, – удовлетворенно сказал сержант. – Р-разойдись!

Разойтись тоже никто не смог, солдаты повалились на бетон там же, где стояли. Сержант усмехнулся и ушел в казарму строчить рапорт.

После суток благословенного отдыха закончился курс базовой подготовки и началась нормальная учеба. Однако Кабан на всю жизнь запомнил, как же на самом деле мало человеку надо для того, чтобы почувствовать себя счастливым. Немножко еды и простой воды, сухая одежда, горячий душ и место, где можно лечь и уснуть. Или время от времени хотя бы что-нибудь одно из вышеперечисленного.

С тех пор на всю жизнь он сохранял холодное презрение к комфорту, роскоши и бесцельному времяпрепровождению, с отвращением смотрел на взрослых мужиков, поливающих себя вонючими жидкостями, стригущихся в дорогих салонах и громоздящих на головах какие-то прически, одевающихся в кричащие, идиотского покроя шмотки, при этом еще и носящих на руках и шеях кучи никчемных побрякушек.