Санитары

— Я не боюсь, Олег-Олежек, — Учитель отмахнулся ручищей, случайно задев палатку, отчего та вздрогнула целиком, как живая. — Ты же меня знаешь. Не обижай старого человека. Но я не просто дикий пацан из кодлы, а авторитет, и любая политическая ошибка для меня чревата последствиями.

— Так что ты предлагаешь, Данила Иванович?

— Ну прямо слух ласкаешь, Олежек, — Данила Иваныч да Данила Иваныч! Давно меня тут никто так не называет. — Учитель смахнул здоровенным кулаком несуществующую слезу, но тут же посерьезнел. — Допустим, я вас отпущу. Далеко от станции, да еще пешкодралом, вы ведь не уйдете, так? Парни Панкратова вас просто скрутят или перестреляют. Поэтому вот что я капитану предложил: недалеко от гермы у нас расположен ринг, думаю, он тебе знаком. У нас ребята любят веселиться, пар выпускать. Я тебя, Олег-Олежек, выставлю на бой, честный и справедливый, а Панкратов — своего чела. Типа, победишь ты — они вас не тронут, ну а коли они — уйдете с ними тихо-мирно, без сопротивления.

— А на самом деле ты что задумал, Данила Иванович?

— Хех… Мы же с тобой оба понимаем, что таким условием я только время выиграл. Ганзейцы не успокоятся, даже если проиграют — вас не отпустят. Для них что главное? Чтобы я своими руками вас к ним вывел, под стволы. Кровь будет, Олег. А мне тут кровь не нужна, не люблю я крови.

— Герма, говоришь, рядом, Данила Иванович?

— Ох, проницателен ты, Олег-Олежек, выживешь — усыновлю, так и быть. На поверхность, да. Ты же там как дома. Отсидишься где-нибудь, тебе не впервой. Я, признаюсь, более живучих, чем ты, в глаза не видел. А уж старик Учитель людишек за свою жизнь повидал немало…

— Рискуешь ты из-за нас, Данила Иванович. Спасибо тебе.

— Авторитет дороже, — твердо сказал Учитель, посуровев. — Такие, как этот ганзеец, приходят и уходят, а если авторитет прогадишь, то уже не восстановишь. Поверь, я бы их завалил, для тебя не жалко, и волын хватит. Но война с Ганзой Треугольнику ох как не нужна, да и солдат у них много больше, чем у нас.

— Понимаю, Данила Иванович. Сделаем, как просишь. Да, вот еще что. У нас снаряжения только на двоих…

— Не переживай, Олег-Олежек, подсуетился уже, мои ребята тебе подкинут на выходе, что смогут. Значит, делаем так. — Учитель обвел всех присутствующих внимательным взглядом. — Тихо-мирно идете к рингу, а мы в нужный момент устроим кипеш под предлогом… Предлог найдем и герму откроем. Но, сам понимаешь, форы у вас все равно минут пять или десять, уж постарайтесь оторваться… Все, и так засиделись, ноги в руки!

— Минутку. — Олег вопросительно посмотрел на Димку. — Что у тебя из оружия?

— «Бизон». Два шнека. А у Наташи только нож.

— Думаю, дочь Сотникова умеет обращаться с оружием, — хмыкнул сталкер и, вытащив из кобуры свой «Бердыш», протянул девушке. — А мне и автомата хватит.

— Спасибо, — девушка кивнула. — Разберусь, конечно.

Олег с мрачным видом покачал головой:

— Не благодари, Натка. Сейчас все в одной упряжке, лишних рук нет. Ладно, мы готовы, Данила Иванович.

— Ну, коль готовы…

* * *

На станции — словно затишье перед бурей. Встречные провожали их обеспокоенными взглядами, шушукались, что-то обсуждая. В руках мелькало оружие.

Димка шагал, словно взведенная пружина — упруго, напряженно, почти пританцовывая. Как волк, готовый вцепиться в глотку любому, кто посмотрит враждебно. На сердце тянет от слов Учителя, но усталости как не бывало. Ее смыла холодная ярость. Снова, в который раз, когда ситуация обострилась, неведомо откуда взялись силы. Сколько раз его уже это выручало. Теперь он знал, в чем дело, — мутаген давно бродил в его крови, требуя выхода. Вот откуда у него брались силы. А может, не так уж все и плохо?

На душе стало легче, когда он заметил, что и Наташа преобразилась. Она уже не плелась, и ее не приходилось поддерживать под руку. Пальцы стиснуты на рукояти «Бердыша», до поры спрятанного в карман куртки.

Девушка шагала быстро и уверенно, словно выспалась и хорошо отдохнула. Есть предел человеческой выносливости, есть. Но сейчас ему придется подождать, этому чертовому пределу, пока все дела не решены. Для себя Димка решил твердо: если что-то пойдет не по сценарию Учителя, то он первым делом постарается прикончить Панкратова. Даже крыса, загнанная в угол, из трусливого зверька превращается в бесстрашного зверя и бьется до конца, а им сейчас отступать некуда.