Санитары

На поверхности я всегда сама осторожность, но рано или поздно наступает день, когда и для предельно осторожного человека обстоятельства складываются фатально. В тот день я еще не знал, что во мне пробудился мутаген. Чувствовал себя скверно, но списал это на простуду и все же пошел на поверхность. И нарвался на стаю шилоклювов. Выжил только благодаря активной стадии «быстрянки» — в ней даже эти стремительные твари оказались медлительнее меня. Но все же меня подранили, и до рассвета в метро я попасть никак не успевал. Кстати, аккурат здесь и отлеживался, пережидая день и думая, что вряд ли доживу до следующей ночи. Правда, тогда это была абсолютно пустая квартира со сломанным замком. Я настолько паршиво себя чувствовал, что не сумел даже как следует закрыть дверь, прежде чем вырубился.

А потом ко мне пришел дег. Теперь я понимаю, что они чувствуют обострение сознания в любом живом существе. Только симбиоз с более сильным, чем он сам, покровителем позволяет выживать этим мелким тварям, а согласись, человек — серьезный хищник, способный за себя постоять. Подробности опустим, не в них суть. Главное — я не только выжил, но и стал замечать в метро многое из того, на что раньше не обращал внимания. Я обнаружил, что не один такой… Другой.

— И вскоре встретил меня, — подхватила Анюта, широко улыбаясь. — Я была первой, кого он обратил в свою веру.

— Спас, — поправил Олег, тоже улыбнувшись. — Мне нравится называть это «спасением».

— Ну да, а себя — спасителем, — хмыкнул Димка.

— А что? Хорошее занятие для хороших людей!

— Сам себя не похвалишь, целый день ходи как оплеванный. — Он уже двое суток не видел Федора, а перлы напарника до сих пор сами собой возникали в сознании — очень уж много он услышал подобных высказываний за год совместной работы. — А что там насчет общности, о которой ты рассказывал?

— Ну, он мне потом еще свои руку и сердце предложил, — улыбнулась Анюта еще шире.

— Что-то я начинаю бояться этой общности, — осклабился Димка. — Ты мне, Олег, конечно, нравишься… Теперь. Но все же…

— Извините, но что-то я никак не согреюсь, — пожаловалась Наташка, вмешавшись в разговор. — Наверное, простыла.

Ее и в самом деле заметно знобило. Димка чертыхнулся: так увлеклись разговором, что не заметили, как девчонке стало хуже!

— Сейчас? — обеспокоилась Анюта. — Это плохо, совсем не ко времени… Может, просто от стресса?..

— Придумал! — Димка торопливо вытряхнул из рюкзака увесистый сверток, встряхнул, разворачивая костюм химзащиты. — Одевайся, Наташ!

— Хорошая идея, — одобрил Олег. — Надо было раньше сообразить.

Вдвоем с Анютой они помогли девушке облачиться в непривычный и жутко мешковатый, на несколько размеров больше, чем нужно, костюм из прорезиненной ткани.

— А как же ты, Дим? — девушка тяжело вздохнула, и от ее вымученной улыбки у Димки защемило сердце.

— А я совсем холода не чувствую, — отмахнулся Димка, всем своим видом показывая, что беспокоиться не стоит.

— Так-так, — Анюта с Олегом обеспокоенно переглянулись, и бауманцу это совсем не понравилось. — Что же ты молчал?

— Усталости тоже нет? — уточнил Олег, посерьезнев.

— Ну… Да.

— И есть не хочется?

— Да, то есть нет. Не хочется. Я вообще на удивление отлично себя чувствую. Что все это значит? — Но Димка уже и сам понял, едва задав вопрос. — Обострение? Эта… как там ее… активная стадия?

— Хуже. Посмотри на свои руки. Ничего странного не замечаешь?

Димка повернул к себе ладони и недоуменно уставился на них.

— А что я должен заметить?

— Посмотри внимательнее. Пальцы не кажутся длиннее и более худыми, чем раньше?

— Да, — похолодев, ответил Димка и медленно поднял полный смятения взгляд на Олега. — Оборотень на Курской… Шрам сказал, что он был болен «быстрянкой». Это правда?

— Такое случается, — Олег быстро кивнул, о чем-то усиленно размышляя. Затем нехотя добавил, поднимаясь на ноги: — Крайне редко. Но у тебя вообще все идет как-то неправильно, слишком неожиданно, слишком быстро. Прямо как у меня когда-то. Ладно, не дрейфь. Мы этого не допустим. Анюта, собирайся! Выходим немедленно!

— Пришла беда — отворяй ворота, — покачала головой женщина.

Оба санитара споро, без лишних слов, облачились в «химзу», подтянули, где необходимо, ремешки, подгоняя комбинезоны под фигуру. Сверху нацепили жилеты разгрузок с дополнительным боезапасом, проверили оружие.

— А мне что делать? — растерянно спросил Димка.

— Останешься здесь, — сказал Олег тоном, не принимающим возражений. — Возможно, ты уже на последней стадии, за которой могут начаться необратимые изменения. В таком состоянии лучше никуда не выходить, да и Натку нужно кому-то охранять.

— Я и сама могу о себе позаботиться, — голос Наташи подрагивал, и чувствовалось, что она лишь храбрится, не желая быть обузой. — Если Дима вам нужен, то…

— Не будем спорить, хорошо? — мягко оборвал ее сталкер. — Вдвоем нам с Анютой сделать это будет проще и привычнее. Дверь никому не открывать. Все, ждите, мы быстро.

Они надели очки и респираторы, а затем двинулись к комнатной двери, ведущей в короткий коридор.

— Удачи, и… спасибо вам, — тихо сказал Димка им в спину. — За все.