Санки, козел, паровоз

На первом же, в Станкине (вослед маме, папе, отчиму), экзамене — по математике, он получил «неуд». И уже с легким сердцем, гори оно все, пошел в Институт связи, хвалимый дальней родственницей Нелей Затуловской, на которую, бывало, смотрел, с вожделением пуская мальчишеские слюни, на редких клановых встречах — тонколодыжная, чуть косоглазая, со вздернутой грудью и тронутой усиками верхней губой, ой, ой, ой. Она этот МЭИС только-только закончила и осталась там преподавать что-то телеграфное.

Тут все прошло гладко. Сочинение — без Лафонтена, английский — отполированный египетскими друзьями, физика и математика — мудрым Наумом Шаевичем.

Коль на ферме есть корма, не страшна скоту зима

И он повлек коричневый чемодан к товарняку Москва — Барнаул. Вьется дорога длинная, здравствуй, земля целинная. Если вы утопнете и ко дну прилипнете… Захотелось старику, топы-топы, переплыть Москву-реку кверху жопой… Впрочем, он еще насвистывал позывные Би-би-си, в чем и был уличен соседом по нарам тощим узкоруким Яшей. Красивая мелодия — как выяснилось, написал ее триста с лишним лет назад некий Иеремия Кларк и назвал «Марш Принца Датского». «Сразу видно порядочного человека», — сказал Яша. Виталик шаркнул ножкой. Третьим стал невысокий складный паренек с чуть сдвинутым носом и крупными карими глазами — Арнольд. И вагонное знакомство первых минут нечаянно протянулось приятельством на годы и годы.