Санкт-Петербург на Дону

— Мин херц, а отчего название кораблю поменяли, — поинтересовался отозванный из Кафы Меньшиков у Петра, — ты же хотел поначалу «Гото-Предестинация»?

— Да, Саша, хотел. «Гото-Предестинация» — «Божье Предопределение». А вдруг ему предопределена злая судьба? Пусть будет лучше «Божьей Милостью» — даже если и уготовано ему плохое, а Бог смилуется и даст чего хорошего.

— В названии ли дело? На бога надейся, а сам не плошай! — усмехнулся Меншиков.

— Верно, конечно. Ну так хоть что-то, и то хлеб…

В мае 1695 года у Петра было уже 17 больших морских судов. Кроме «Гото-Грация» и уже участвовавших в Азовско-Крымском походе кораблей «Святой Петр» и «Святой Павел», это были 62-пушечный «Скорпион», 46-пушечный «Крепость», 52-пушечный «Отворенные врата», 50-пушечный «Безбоязнь», 34-пушечный «Благое начало».

Дальше у крёстных отцов флота фантазия разыгралась буйнее и пошли близкие и понятные любому моряку «Три рюмки», оставим за скобками уместность таких мыслей в служебное время. Стоит упомянуть «Весы» — видимо строился на средства купцов. Ну и под конец, имя корабля абсолютно скрывающее, что именно имели в виду его назвавшие, но допускающее самые невероятные толкования: «Стул».[13]

С такой силой, да ещё в соединении с уже имеющимися судами русский флот вполне мог рассчитывать на успех в противостоянии в черноморской эскадрой турок, которым приходилось распределять свои военно-морские силы по всему средиземноморью.

* * *

После смерти турецкого султана Ахмеда II на престол взошёл Мустафа II. Амбициозный и честолюбивый он решает сам командовать армией и вести её на отвоевание потерянных, в ходе предыдущих лет этой долгой войны, позиций. Свои силы он максимально сосредоточил на балканском направлении, выделив Крыму небольшую группу сапёров для осады крепостей занятых русскими. Всё остальное для войны на этом направлении должен был обеспечить крымский хан Селим Гирей.

Мустафу можно понять: возможное поражение в Сербии и Трансильвании могло привести войну под стены самого Константинополя, а плодами победы были густозаселённые, богатые провинции. Крым же в этом отношении был менее значим. Даже если и потеряет хан свои земли, что там есть? Недаром так и называется: Дикое Поле. И не сильно опасался султан за судьбу своего хана, помня о двух прошлых походах русских армий под началом Василия Голицина, не нанёсщих Крыму заметного урона, должно всё сложиться удачно и на этот раз, дальше Перекопа не зайдут.

Поначалу всё действительно складывалось для османов и татар удачно. На этот раз было решено начинать не с Азова, который уже доказал, что может за себя постоять, а с Кафы. Разведка показала, что в Керчи русские успели возвести сильные укрепления, осада которых потребует значительного времени, при этом иметь у себя в тылу (в Кафе) мощную группировку означало возможность одновременного удара из Кафы и вылазку из Керчи, что несомненно привело бы к полному разгрому всей татарской армии. Тем более, что в Кафе укрепления были значительно слабее керченских и то не в самом городе, а у дороги.

Второй важной причиной атаки на Кафу было то, что в ней до сих пор оставалось несколько тысяч пленных, не вывезенных на продажу в Архангельск. Голландцы просто не успевали скупать и вывозить в Вест-Индию всех. На семь лет отработки рабства в России согласились малая часть пленников, отказников отправляли на продажу по мере получения заказов, тащить их всех сразу на Белое море не было смысла да и особой возможности: не так часто ходили корабли из Кафы в Азов.

Чтобы пополнить нехватку войск Селим Гирею пришлось снять бронь с жителей горного Крыма и набрать новобранцев оттуда. Навыками кавалеристов они не обладали, поэтому из них были сформированы пехотные части.

Особо выбирать татарам не пришлось и как только их отряды приблизились к городу на расстояние пушечного выстрела, сразу завязался бой. Для боя в Кафе Патрик Гордон придумал интересную тактику. Русские встречали татар, выкашивая ряды наступавших артиллеристским огнём, а когда те приближались на расстояние рукопашной, отступали, забрав с собой часть пушек, сколько смогли эвакуировать, а остальные приводили в негодность.

В условиях городских улиц это оказалось весьма эффективно. Татарская кавалерия не могла как следует поддержать свою пехоту в тесноте, своих пушек было очень мало, а огонь русских по скоплениям в улицах города наоборот, катастрофически эффективен, при этом собственных потерь у русских практически не было. Неопытность многих татарских воинов-новобранцев только усугубляло ситуацию.

Один только был недостаток у такой отступательной тактики: к вечеру все улицы города, по которым можно было отступать, кончились, оказавшись в руках нападавших. Защищавшийся гарнизон покинул город и под прикрытием заградотряда выдвинулся в сторону Керчи. Преследовать его был послан отряд кавалерии, но полноценно это сделать помешала наступившая ночь, а самое главное огромные потери, понесённые при штурме города.