Санктуарий

– Что еще вы можете рассказать мне о Харпер? Ее поведение в последнее время как-то изменилось?

Черил переминается с ноги на ногу, решая, что можно рассказать.

– Я полагаю, что примерно полтора года назад Харпер начала заниматься селфхармом. Я не знаю точно. Я не видела никаких шрамов, и другие сотрудники школы – тоже. Однако она начала носить закрытую одежду. Заметили, что у нее под футболку поддета вторая, с длинными рукавами. Два семестра тому назад она потребовала разрешения отказаться от школьных правил по религиозным соображениям и стала поддевать ее под спортивную форму.

– По религиозным соображениям?

– Как мусульманки надевают спортивные хиджабы, а мальчишки-сикхи – тюрбаны. Это меня озадачило: я считала, что ведьм правила не особо волнуют.

У меня в голове включается тревожный сигнал. Я не раз сталкивалась с домашним насилием. Когда женщина начинает носить закрытую одежду, это часто связано с тем, что у них властные партнеры, которые не хотят, чтобы на них смотрели другие мужчины. Или им нужно спрятать синяки.

– Миссис Ли, а когда Харпер и Дэниел Уитмен начали встречаться?

Черил качает головой.

– Я поняла, о чем вы подумали, агент, но они сблизились только в прошлом семестре. А сейчас прошу меня извинить: мне надо пойти и убедиться, что Иззи легла. Позвольте я вас провожу.

13

Эбигейл

Я просыпаюсь и моргаю под пристальным взглядом Тома Элви из «Филадельфия Иглз». Громадный плакат с этим квотербеком висит над кроватью Дэниела. Мы постоянно из-за него ссорились. Я говорила, что он портит вид комнаты. Не верится, что я могла ругать Дэна из-за такого пустяка.

Накануне, перед тем, как уйти, Тэд спросил, не хочу ли я, чтобы со мной пришла посидеть его жена, но я отказалась. Не нужно мне, чтобы меня держали за руку или со мной молились. Мне нужно остаться наедине с сыном.

Вот я и поднялась наверх, в эту комнату. Она рядом с той, где я ночевала, когда Дэн был младше – после того, как сказала Майклу, что его храп не дает мне заснуть. Муж не знает, что он не храпит и что я ночевала в этой комнате даже когда он уезжал, чтобы засыпать, слыша, как Дэн смеется, переговариваясь с друзьями по телефону, или под приглушенные звуки какой-нибудь компьютерной игрушки или фильма, которые он включил.

Но этой ночью я спала здесь, в постели Дэна. Моя одежда грудой свалена на полу, перемешавшись с его вещами. Я у него под одеялом, как когда-то, когда он был маленький и его мучили кошмары.

Вот только теперь все кошмары – мои. Стоит мне закрыть глаза, и я снова вижу последний кадр из видео, которое мне показал Джейк. Дэниел лежит на полу лицом вниз, а вокруг толкотня ребят, спешащих убраться из горящего дома.

Мой красивый, бесценный, талантливый сын.

Возможно – мой убитый сын.

Я сбрасываю одеяло.

Если бы можно было, я больше никогда не вставала бы. Не мылась, не одевалась, не выходила в мир, где для меня ничего не осталось, потому что в нем больше нет Дэниела.

Но я по-прежнему нужна Дэну. Потому что его смерть не была случайностью: его убила Харпер Фенн. По крайней мере, так показывает видео.

Я все еще с трудом в это верю. Я не хочу верить.

Я иду в ванну Дэна. Моюсь его гелем. Не могу даже думать о еде, но механически готовлю себе кофе. Вчера вечером я разбила пузырек с Сариным зельем, и опять плохо спала, так что мне нужно как-то взбодриться. А потом я хватаю ключи от машины.

* * *

– Эбигейл! Господи, как ты? Заходи.

Сара ошеломлена моим появлением. Она втаскивает меня в дом, и я пригибаюсь – как приходится делать всем гостям – проходя под пучком перетянутых проволокой веток, подвешенных под притолокой.

Внутри все как всегда. Я обожаю этот необычный домик. Опущенные жалюзи погружают комнаты в полумрак. В них царит привычный беспорядок, в котором невозможно отличить безделушки от ведьмовских инструментов, домашние растения от ингредиентов для зелий.

Ведьмы обожают такую неопределенность. Их бусы – это просто украшение или артефакт? Кошка – домашний любимец или фамильяр? Это меня всегда привлекало. Но теперь я думаю: а не относится ли Сарина дочь к тем вещам, чья истинная природа не такая, какой всегда казалось?

– Я как раз поставила чайник, – говорит Сара, направляя меня на кухню. – Выпьешь чаю? Может, валерианы?..

Валериана – успокоительное.

– Я здесь не ради чая, Сара. Я здесь из-за того, что сделала твоя дочь.

– Харпер? О чем ты?

– Харпер убила Дэна, – говорю я. – У полиции есть свидетель. Есть улики.

Сара отшатывается, словно я ее ударила. Из темноты доносится громкое мяуканье, и в комнату врывается Эйра. Кошка тычется лбом в щиколотку Сары, и та берет ее на руки, утыкаясь лицом в шерсть. Любой может заметить их общность, ведьмы и фамильяра. Между ними крепкие узы.

Такие узы были у меня с моим ребенком. Я до сих пор помню, как пахла кожа новорожденного Дэниела.

– Исключено, – говорит Сара. – Ты же знаешь, что наши принципы отвергают насилие по отношению к любому живому существу. А Дэн был чуть ли не на полметра выше нее и гораздо сильнее. Сделать это на вечеринке, в присутствии десятков свидетелей?

– Колдовство, – говорю я.