Читаем Сантиментална разходка по Европа полностью

Нека да оставя за една минутанашта румелийска столнина прочута.Искам да се дигна мислено, с духътгоре в небесата, из синята твърди яхнал на моита фантазия лека,да се впусна вихром в разходка далекаиз тайните горни ефирни вълнии да обиходя всичките страниот Волга до Таго, планински ил плоски,и то nota bene съвсем без разноски.Всичко, щото видя, вярно ще предам,тяхната природа ще опиша вами за да не бъде разказът ми гол,аз ще го поръся… с атическа сол.Ето ме възлизам в простора въздушенна мойта фантазйя, на ветра послушен.Птичетата малки, като доближатчудовище ново, бягат и цвърчат.Аз бърже се нося над гори, долини,Монблан — великанът, малък ми се чини,Дунавът е бара, Одер се люлейв пределите, дето бирата се лей.Кой е тоя старец в държавата осмас глава увенчана само със три косма,с увиснали вежди, с сърдито чело,което предсказва нещо недобро?!Той се е замислил кат някой художникили кат оракул въз своя триножники всички съседи със напрегнат взорчакат, за да чуят някой приговор.Една тъмна дума, една повеч бръчкана чело му дигат страх, тревоги, глъчка.Неговите чада две са в тоя мир:немското единство и военний мир.Напред! Ей ме вече във земята мила,що света е сявга с чудеса дивила,що на вси народи служи за модели от чийто красен, плодовит предел
идат ни обилно, кат дар от небето,се идеи нови и шампоанско вето.във нейния център — новий Вавилон,на модите люлка, на грацийте — трон,Содом, рай и пъкъл, и вертеп развратен,за всичките впрочем магнит непонятен —в тоз център единствен, в шумът и мирътвеликите мисли поникват, растъти форма добиват и уцлашват века.Там най-първо чу се гласът на човека,там топорът първен удари със бясв самият й корен тиранската власт.Там викът: „Свобода!“ пръв път се разнесе!Бухтя революция, марселеза пе сеи летя кат бясна — крилат херувим —през битките страшни, в победния дим!Там наголемяха цял ред великани:Волтери — пророци, Дантони заклании Бонапарт грозний, бог на гръм и страх!Исторйята йоще трепери от тях!Кой е този остров, потопен в моретаи пълен с машини, с пари, с колелета?В мъглата му вечна Джон Бул е запрян,той от вси народи получава дан.Бомбай, Суец, Малта, Гибралтар, Канадаса верига яка, с коя света влада.Неговият идол от край и до днесноси страшно име: хладний интерес.Ирландия бедна, Индия богатана тоз идол тежък пъшкат под ногата.А там — в един ъгъл стои дипломати пише романи. Той ми е познат.Неговата слава далеч се е чула;потомък на Юда, брат на Велзевула,на злината гений, на лъжата жрец,граф и лорд англййскй, изверг н подлеци комуто ние отсред Румелияпращаме му свойта вечна проклетия!
Но ей силен вятьр тласна ме назадкъм мътната Нева. Аз усетих хлад.Пред мен се простира страна безконечна,кат морето равна, кат небето вечна.Нозете й крепки Черно море мий,челото й голо в полюса се крий.Империя страшна, що в себе обзимагори, моря, степи, есен, лято, зима,язици, народн, вери чудна смес,всичките степени на людский прогрес,от приветний русин до остяка диви,от тъмний грузинец до чухонът сиви,де реките сини мязат на моря,де нощите грее чужда нам заря.На туй царство днес е Петербург вратата,де животът блика, хьлта светлината:Москва му е пъпът, центърът далек,де всякой вик стига и намира ек,дето старий Кремъл, паметник свещенни,в чийто зид разби се Бонапарт надменни,завет велик пази под гордий си свод.Там се чува пулсът на руский народ.Кога тя й готова, сичко е готово,там се произнесе великото слово.Но коя е тая страна, пълна с студ.дето ме пренася летежът ми луд,продупчена с блата, с реки и с фиорди,с моря окръжена и с китове горди?Стихийте са тука в постоянен бой.Ветри на нощите не дават покой,зимите са дълги, ледът се не пука,затова да бягам, че измръзнах тука.На юг, на юг фъркам! Минувам Берлини Полша тъжовна — паднал исполин,и Австрия стара, сбърчена кокетка,по коварство славна, по лукавство редка!Минувам Швейцарйя, щастлива страна,през нейните горди, снежни рамена,
Унтервалден хладний и мирна Женева,коя се огледва кат в извора дева.Ето Пиринейте! Слънцето пече.Топлик ароматен в въздуха тече.Поздрав ти проваждам, Шпанио прекрасна,тъмна кат легенда, кат вакханка страстна,люлка на светото ауто-да-фе.В теб расте Лойола, Фигаро живе.Твойто мурго чело увенчаха с лавририцари, попове, поети и маври.Едно време ти бе първа на светът,към един свят новий ти отвори път.Любя твойта слава, твойта горда бедностна щерките твои хубавата бледност,твоята Алхамбра, див Екскуриал,отде света плашал твоя страшен крал;твойте танци кръшни, хаванеза страстна,заради кйято нашта младеж яснавсяка вечер тича в „Люксембург“ кат бясна.Средиземно море! От мене поклон!Тихо плувам вече в твоя небосклон,твоят шир лазурен, простор необятенуливат духа ми с възторг непонятен.Ето видя вече в хоризонта синВезувий спокойно дими кат комин.Южното диханье кръвта ми съгрява,на мойта фантазйя крила свежи дава.Ето ги горите! Ето го брегът!Красните долини разкошно цъфтят.Под тия класични тихи небосклониРафаел чъртайше дивни си мадони;тук пееше Тасо своя химн висок;тука Данте — гений мрачен и дълбок,посред рая земни описваше ада!В таз земя антична, ала вечно млада,там на един остров е героят старкойто вля в сърцата за свобода жар,който с остра сабя и горещб слово
на Италйя даде призвание ново.А там — в остарелий, глухи Ватикан,стои старец мрачен — плешив истукан,на принципи светли веч немощен врагостанка печална от рухналий мрак.Но мойта фантазйя, лека и блудяща,на брегове други бърже ме изважда.Ето ме в Елада! Видя и Парнас.(Но сега мързи ме там да слазям аз),ето таз земица, що обезпокоивселената нявга с богове, с героии с лъжи прекрасни света наводни,и мозъци много сладко затъмни.……………………………………………Бърже ме отнасят леки ми криладалеч от светата Елинска земя.Кой е този болен, легнал при Босфорът?Докторте не знаят какво да го сторат?Пак за ампутацйя фащат да говорат.Но южният вятър тласна ме напреди към север тикна бързий ми полет.Ето пак здрависвам Емус горделивии Марица синя в полята родливикат градина райска проснати под мен!В песните ми тръпне техний лик засмен!Пловдив! Пловдив! Ето трите му могили —сред полето равно легнали камили —и аз беден пътник, морен пилигрим,с радост пак му гледам синкавия дим.Ето веч пристигам в столицата наша!Тя е пак самата! Пак е тая кашаот язици, вери и наций безчет,от които няма ни образ, ни цвет;със свойте лантерни, балове, венгери,от които вечер въздухът трепери,със свойте интриги, калове, вони,що Марица цяла не може уми,с мойто тихо гняздо и скромен подслони — мила съседка на срещний балкон. 1880
Перейти на страницу:

Все книги серии Гусла

Похожие книги

Собрание сочинений в пяти томах (шести книгах) Т. 5. (кн. 1) Переводы зарубежной прозы
Собрание сочинений в пяти томах (шести книгах) Т. 5. (кн. 1) Переводы зарубежной прозы

Том 5 (кн. 1) продолжает знакомить читателя с прозаическими переводами Сергея Николаевича Толстого (1908–1977), прозаика, поэта, драматурга, литературоведа, философа, из которых самым объемным и с художественной точки зрения самым значительным является «Капут» Курцио Малапарте о Второй Мировой войне (целиком публикуется впервые), произведение единственное в своем роде, осмысленное автором в ключе общехристианских ценностей. Это воспоминания писателя, который в качестве итальянского военного корреспондента объехал всю Европу: он оказывался и на Восточном, и на Финском фронтах, его принимали в королевских домах Швеции и Италии, он беседовал с генералитетом рейха в оккупированной Польше, видел еврейские гетто, погромы в Молдавии; он рассказывает о чудотворной иконе Черной Девы в Ченстохове, о доме с привидением в Финляндии и о многих неизвестных читателю исторических фактах. Автор вскрывает сущность фашизма. Несмотря на трагическую, жестокую реальность описываемых событий, перевод нередко воспринимается как стихи в прозе — настолько он изыскан и эстетичен.Эту эстетику дополняют два фрагментарных перевода: из Марселя Пруста «Пленница» и Эдмона де Гонкура «Хокусай» (о выдающемся японском художнике), а третий — первые главы «Цитадели» Антуана де Сент-Экзюпери — идеологически завершает весь связанный цикл переводов зарубежной прозы большого писателя XX века.Том заканчивается составленным С. Н. Толстым уникальным «Словарем неологизмов» — от Тредиаковского до современных ему поэтов, работа над которым велась на протяжении последних лет его жизни, до середины 70-х гг.

Антуан де Сент-Экзюпери , Курцио Малапарте , Марсель Пруст , Сергей Николаевич Толстой , Эдмон Гонкур

Языкознание, иностранные языки / Проза / Классическая проза / Военная документалистика / Словари и Энциклопедии
The Tanners
The Tanners

"The Tanners is a contender for Funniest Book of the Year." — The Village VoiceThe Tanners, Robert Walser's amazing 1907 novel of twenty chapters, is now presented in English for the very first time, by the award-winning translator Susan Bernofsky. Three brothers and a sister comprise the Tanner family — Simon, Kaspar, Klaus, and Hedwig: their wanderings, meetings, separations, quarrels, romances, employment and lack of employment over the course of a year or two are the threads from which Walser weaves his airy, strange and brightly gorgeous fabric. "Walser's lightness is lighter than light," as Tom Whalen said in Bookforum: "buoyant up to and beyond belief, terrifyingly light."Robert Walser — admired greatly by Kafka, Musil, and Walter Benjamin — is a radiantly original author. He has been acclaimed "unforgettable, heart-rending" (J.M. Coetzee), "a bewitched genius" (Newsweek), and "a major, truly wonderful, heart-breaking writer" (Susan Sontag). Considering Walser's "perfect and serene oddity," Michael Hofmann in The London Review of Books remarked on the "Buster Keaton-like indomitably sad cheerfulness [that is] most hilariously disturbing." The Los Angeles Times called him "the dreamy confectionary snowflake of German language fiction. He also might be the single most underrated writer of the 20th century….The gait of his language is quieter than a kitten's.""A clairvoyant of the small" W. G. Sebald calls Robert Walser, one of his favorite writers in the world, in his acutely beautiful, personal, and long introduction, studded with his signature use of photographs.

Роберт Отто Вальзер

Классическая проза