Сапер (СИ)

— Нам срочно нужны машины для эвакуации госпиталя. Я послал связного в штаб, но он пропал. Прошу вас, сходите в Пониковицу, там стояла рота из 8-го мехкорпуса. У них должна быть связь. Вот, даю наших самых боевых товарищей в сопровождение.

Возглавлял товарищей тот самый усатый санитар — Евстолий Тереньтевич, что проявил обо мне такую обширную заботу. Впрочем не бесплатную — пришлось потратить на него и его друзей весь французский коньяк, добытый с пилота.

На выходе из лагеря проходили и Верину палатку. Она стояла, пила что-то горячее из кружки. Увидела меня, улыбнулась.

— Товарищи, — я повернулся к своей новой команде. — Погодите минутку, я сейчас. — и подбежал к Вере.

— Доброе утро, — поздоровалась она. — Будешь какао? Мне тут принесли, я, наверное, сколько не одолею.

— Да меня ждут, — кивнул я на санитаров, уже сворачивающих цыгарки.

— Минуточку всего, — попросила она. — Нагоните потом.

А я особо и не сопротивлялся. Взял поданную Верой кружку, отпил.

Моя команда хмуро курила, поглядывая на меня. Им какао никто не предложил. И красивая женщина им не улыбалась.

Я залпом, обжигаясь, выпил напиток, отдал кружку.

— Спасибо, Вера, за угощение. Пойду я.

— Возвращайтесь, — сказала она и вдруг, встав на цыпочки, поцеловала меня в щеку.

Я подошел к мужикам. Они, как по команде, прекратили курить, начали прятать окурки. Санитар Толик крякнул, подкрутил ус.

— А ты парень не промах, Петр… Ой… товарищ лейтенант!

— Ладно, без чинов пока.

Когда подошли к лесу, я команду остановиться, познакомился со всеми. На одно дело идем всё-таки. Вперед пошел военфельдшер Николай. Оказалось, в селе у него знакомая, к которой он ходил в гости — вот кто у нас “не промах” — и он хорошо знает дорогу.

Когда мы проходили мимо той самой курносой девушки, что опять стояла на посту, я тихо поинтересовался у Евстолия Тереньтевича сильно волновавший меня вопрос: “А где собственно особист медсанбата?”.

Выяснилось, что еще позавчера он умотал в дивизию. А дело было в самостреле. Это позже никто с ними возиться не будет: поймали — расстреляли трусливого дурачка перед строем, и дальше пошли. А сейчас дело новое, с каждым случаем отдельно возятся.

Самострела поймали на сортировке. Его послали в перевязочную и Юра, один из санитаров, что шел с нами, заметил, что стреляли в бойца практически в упор, вокруг входного отверстия остался даже отпечаток ствола. На прямой вопрос паренек сразу признался и начал плакать, просить его не наказывать. Ага, когда это органы у нас не карали по всей строгости пролетарских законов? Особист тут же арестовал пацана и увез его в дивизию.

Всю эту историю Толя рассказывал в лицах, пытаясь показать, как они разоблачали преступника и как самострельщик разоблачения реагировал.

—Теперь ясно, — кивнул я, шикнул на санитаров. — По лесу идем тихо, молча.

Вокруг нас вполне уже могли быть немцы. Я бы вообще с собой взял одного Николая — тот с самого начала как закрыл рот, так и не открывал.

Несмотря на мой запрет разговаривать, мужики все равно время от времени начинали тихо базарить. Что поделаешь: медики, люди насквозь невоенные, хоть ты их в три формы сразу одень.

К разговору я почти не прислушивался, так, следил, чтобы не очень шумно себя вели.

Сквозь самую чащобу, часа за полтора, мы прошли весь лес. Где-то были тропинки, где-то пришлось перебираться через завалы.

Внезапно Николай остановился, повернулся ко мне:

— Почти пришли, — прошептал он. — Пойдемте, посмотрим.

Мы с ним вышли к опушке, спрятались за деревья. Я достал бинокль, отрегулировал резкость. В принципе, всё было хорошо видно и без бинокля: в Пониковицах уже стояли немцы.

Глава 9

Я посмотрел еще раз на пространство между нами и селом, а затем вернулся к нашим.

— В Пониковицах немцы. Скорее всего, вошли недавно, вон, возле дороги еще наша полуторка дымится и вон два танка разбитых. БэТэшки.

— Что же делать? — спросил санитар Толик. — Возвращаться?

— Ага, а лучше сразу пойти и сдаться, — ответил Николай. Что-то между ними было, вон как Евстолий зыркнул на него в ответ.

— Подождите, это мы позже обсудим, — закончил я спор. — Если наших машин нет, то надо брать чужие…

— Это как еще? — не успокаивался Толик. — Нас тут пять человек. С винтовками против пулеметов? И водить никто не умеет, повести не получится.

— Почему «никто»? — удивился Николай. — Водить я могу.

— Двое нас, — добавил я. — А машины как забрать, я, кажется, знаю.

Все посмотрели на меня, будто я среди засухи им дождь пообещал. Не совсем доверчиво, короче.

— Командир, а поточнее можно? — спросил до этого момента молчавший военфельдшер. Кажется, Никита. Он представился украинским вариантом, Мыкыта, хотя разговаривал по-русски, даже если к нему обращались по-украински.

— Вон там, возле разбитой полуторки, лежат снарядные ящики, — показал я рукой направление. — Нам хорошо видно, а немцам ее закрывает от села пригорок, с дороги — кусты. Если там снаряды, остальное — дело техники. Можно захватить машины на дороге, если колонна не очень большая. Фугасы заложить я смогу, обучен. Надо понаблюдать за дорогой, как немцы ездят.