Читаем Сара полностью

Она появилась через два часа моих раздумий и фантазии. Она была в точь-в-точь такая, какой я не хотел ее представлять. Худая, хрупкая, с нежной кожей. Большие миндалевидные серо-зеленые глаза. В глубине которых ютился беззаботный смех юности. Лицо чистое, с пигментами белого и удивительным даром оставаться неотразимым в любом движении мышц. С прозрачными чертами лица и тональными нотками выразительности. Блондинка с восходящими густыми бровями и стрелками на глазах. Остренький нос, который служил ей не только как чувства обоняния, но и как кронштейн для очков. Постой-ка я где-то ее уже видел.


– Привет. Меня зовут Алина.


– Аарон. – Я подал руку.


– Приятно. – пожала она в ответ. Заходя в дом.


– Взаимно.


На ней было футболка с мерчем "Крика" Эдварда Мунка. Бюстгальтера не было и по этому выделялись соски и моделировалась форма грудей, сквозь трикотажную ткань экспрессионизма. Обтягивающие эластичные брюки черного цвета и митенки на обеих руках наводили на мысли о наличие большого капсульного гардероба у сексуальной ценительницы арт искусства.

Она сняла голубые Эйр Джорданы и аккуратно положила их на обувницу. В ее движениях была едва заметная скованность. В моих – глупая неловкость. Мы прошли в мою комнату.


– Как вы познакомились? – «это что, я задал вопрос?».


– Аа … мм .. Я работала в вебкаме, а он был самым частым клиентом. Всегда давал щедрые токены – немного подумав, сказала Алина.


– Ааа! – только и выдавил я от удивления.


«Ни **хрена** **себе** !»


– Да я шучу. Мы в Тиндере познакомились. – смеясь, сказала Алина.


– В Тиндере? – «Чувак. она и так думает, что ты полный кретин. Ну хотя бы расскажи ей, что случилось или сделай вид, что ты хочешь помочь.».


– Да. Мы переписывались неделю, затем пошли на свидание. – она ожила. Начала рассказывать с улыбкой и очень милым периодическим смешком. – Это было чудесно! Поужинали в ресторане. Поехали к нему домой. Боже, как мы объебались в ту ночь. У меня вертолеты были. Ты знаешь такое состояние.... Просто когда счастье в симбиозе со всеми органами чувств.


«Она про оргию?»


– Круто. Короче, я не знаю, что делать. Моего друга приняли утром. – я поспешил вернуть изначальную тему. – Не понимаю, из-за чего это могло случиться. Ты знаешь что-нибудь об этом?


Она задумалась, затем ответила:

– Понятия не имею.


Ей было 22. Была веганом. С отрочества да ранней юности она занималась фехтованием. Но повредила кисть и больше не могла держать шпагу. Но зато ловко орудовала кисточкой. Ходила в школу искусств и училась писать Нео-поп. После была одержима образом жизни хиппи. Но потом нашла работу консультантом в элитном обувной магазине NIKE в центре города. Обожала «Войну и мир» Толстого. Перечитала ее 11 раз. Один из ее любимых мудов были треки Фрэнка Оушена. ISFP. Она любила ту жизнь, но от другой не могла отказаться.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Афганец. Лучшие романы о воинах-интернационалистах
Афганец. Лучшие романы о воинах-интернационалистах

Кто такие «афганцы»? Пушечное мясо, офицеры и солдаты, брошенные из застоявшегося полусонного мира в мясорубку войны. Они выполняют некий загадочный «интернациональный долг», они идут под пули, пытаются выжить, проклинают свою работу, но снова и снова неудержимо рвутся в бой. Они безоглядно идут туда, где рыжими волнами застыла раскаленная пыль, где змеиным клубком сплетаются следы танковых траков, где в клочья рвется и горит металл, где окровавленными бинтами, словно цветущими маками, можно устлать поле и все человеческие достоинства и пороки разложены, как по полочкам… В этой книге нет вымысла, здесь ярко и жестоко запечатлена вся правда об Афганской войне — этой горькой странице нашей истории. Каждая строка повествования выстрадана, все действующие лица реальны. Кому-то из них суждено было погибнуть, а кому-то вернуться…

Андрей Михайлович Дышев

Проза / Проза о войне / Боевики / Военная проза / Детективы
Дети мои
Дети мои

"Дети мои" – новый роман Гузель Яхиной, самой яркой дебютантки в истории российской литературы новейшего времени, лауреата премий "Большая книга" и "Ясная Поляна" за бестселлер "Зулейха открывает глаза".Поволжье, 1920–1930-е годы. Якоб Бах – российский немец, учитель в колонии Гнаденталь. Он давно отвернулся от мира, растит единственную дочь Анче на уединенном хуторе и пишет волшебные сказки, которые чудесным и трагическим образом воплощаются в реальность."В первом романе, стремительно прославившемся и через год после дебюта жившем уже в тридцати переводах и на верху мировых литературных премий, Гузель Яхина швырнула нас в Сибирь и при этом показала татарщину в себе, и в России, и, можно сказать, во всех нас. А теперь она погружает читателя в холодную волжскую воду, в волглый мох и торф, в зыбь и слизь, в Этель−Булгу−Су, и ее «мысль народная», как Волга, глубока, и она прощупывает неметчину в себе, и в России, и, можно сказать, во всех нас. В сюжете вообще-то на первом плане любовь, смерть, и история, и политика, и война, и творчество…" Елена Костюкович

Гузель Шамилевна Яхина

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Проза прочее