Саранча

— А что крали-то? Я имею в виду — рабочие. Лекарства?

— Наркосодержащие препараты.

Сазан высоко поднял брови.

— А ты что думал? И продавали, и сами ели… Это у нас директор по старинке пил. А город два года назад был в точности как сумасшедший дом. Водка во всех магазинах стоит, никто не берет, мужики ходят по улицам с остекленелыми глазами, а запаха — ни-ни.

Вася пожал плечами.

— На заводе долгов, как блох на барбоске. По зарплате, по налогам, по кредитам банковским… Санычев все это стал разгребать.

— А как это можно разгрести, не заплатив?

— Ну как… Вот, например, у тебя задолженность по зарплате три миллиарда. А так как из зарплаты ты платишь Пенсионному фонду и еще каким-то фондам, то и им ты должен еще миллиард. Приходит Санычев. Оформляет все зарплаты по страховой схеме. В кассе теперь рабочий получает минимальную зарплату — 83 рубля. Старые трудовые договора тоже переоформляются на 83 рубля. Санычев приходит в Пенсионный фонд и говорит: «Извините, ребята, пересчитывайте свои пени по новой. С восьмидесяти трех рублей». Раз — и миллиарда долга как не бывало…

— Неплохо, — одобрил Сазан.

— Ну вот. Пока он эти дела делал, его все любили. Потом он за руководство взялся. На завод, допустим, пришел банковский вексель на полмиллиарда рублей. А финансовый директор взял и отдал его за долг в двести тысяч. Санычев его за грудки: «Ты что делаешь, сволочь?» Ну тот, конечно, жмурит глаза и начинает объяснять, что ничего в этих векселях не понимает… Опять же — сделали на заводе какое-то АОЗТ «Соболь», «Соболь» самые выгодные лекарства производил, завод оплачивал все расходы, а «Соболь» получал все доходы… Санычев на этот «Соболь» наехал…

— И тут его перестали любить?

— Перестали — это такое мягкое слово. И тут все эти замы пришли ко мне и говорят: «Слушай, этот Санычев, такой козел, что надо бы его завалить».

— А ты?

— А я позвал Санычева и объяснил ему, что так, мол, и так, твои коллеги по руководству просят, чтобы я тебя загасил. Но так как ты хороший мужик, а они полное дерьмо, а без гасилова эту ситуацию не разрулить, то почему бы нам не сделать наоборот: мы открутим голову этим ребяткам, а на заводе останешься ты и Гаибов. Ну и, разумеется, я.

— И он не согласился?

— Сказал, что подумает.

— И?

— И в тот же вечер оба улетели в Москву. С концами. В городе вообще больше не появлялись.

— А директор?

— Директор умер в прошлом году. Цирроз печени.

— А замы?

Вася нехорошо усмехнулся.

— Пристрелили тут одного. Месяцев шесть назад. А остальные все больше поразъехались. У кого вилла в Эмиратах, у кого усадьба в Шотландии. Они же простые люди с простыми запросами: чтобы был счет в банке и чтобы детки в Оксфорде смогли учиться.

— А завод?

— А что завод? Вон, с Коноплей делим завод, там уже и делить-то нечего… Третий директор вчера из окошка вылетел… Тьфу, бардак один…

И Бармалейчик с досады аж плюнул.

Пожилой пленник, прикованный к батарее, вновь обиженно заскулил.

***

Обратно из Екатеринбурга летели большим толстопузым ИЛом-62. Стюардесса любезно пригласила всех занимать любые свободные места, немногочисленные пассажиры затерялись в обширном чреве аэробуса.

Валерий с Мухой уселись справа, предварительно убедившись, что окрестные пассажиры дремлют в двух-трех рядах от них. Самолет неслышно взлетел, под крылом на миг мелькнули снежные поля и муравьиная дорожка шоссе с редкими автомобилями, и тут же мир затянуло белым пенопластом облаков.

В кармашке Валерия, против всяких полетных правил, зачирикал телефон. Нестеренко выслушал собеседника, дакнул пару раз и выключил связь.

— Чердынский звонит, — сказал Валерий, — спрашивает, когда я в Тарск вернусь.

— Да, попали ребята с арбитражем…

Валерий свинтил крышечку с пластиковой бутылочки минеральной воды.

— Слышь, Валер, ты же не будешь собачиться с Колуном? Большие люди все решили…

— Один вопрос нерешенный, — усмехнулся Валерий.

— Какой?

— Кто заказал Игоря?

— Спиридон. Он же совсем больной на головку.

Валерий выразительно помолчал.

— То есть… ты думаешь, что Игоря убрал Колун? Чтобы подставить Спиридона?

Сазан, не отвечая, хлебал минералку.

— Да или нет?

— Смотри, какая интересная штука получается. В пять вечера я приехал на похороны Игоря. А через четыре часа в меня уже стреляют.

— Ну?

— В меня стреляли те же, кто стрелял в Игоря, или другие?

— Те же.

— Предположим, Спиридон или Колун решают, что меня надо убрать. Они могут найти за это время киллера?

— Конечно.

— Да. Но они не могут принять решение, понимаешь? Любой человек, бывший на похоронах, мог сообразить, что мои намерения крайне серьезны. Но Колуна не было на похоронах. И Спиридона тоже не было. Без личного присутствия любая информация о моих намерениях — это не больше чем утка. Неподтвержденный слух. Человек уровня Колуна не принимает решений на основании неподтвержденных слухов. Он не будет мочить заезжего московского авторитета непонятно какого калибра потому, что ему позвонила какая-то «шестерка» из толпы и заверещала, что на похороны приехали четыре джипа с московскими номерами. Логично?

— Логично.