Сарматы. Победы наших предков

Котис оказался прав. Заметив боспорцев, два камара развернулись и вскоре скрылись за мысом. Судну, следовавшему первым, не повезло — слишком близко оказалось оно от боспорских кораблей. Попытка развернуть камар означала подставить борт под тараны триер, а это грозило неминуемой смертью. Пользуясь легкостью и большей подвижностью своего судна, пираты решили проскочить между двух военных кораблей, на одном из которых находился Умабий. Попытка не удалась. Камар оказался зажатым между ними. Абордажные крюки боспорцев крепко вцепились в его тело. С высоких бортов триер полетели стрелы. Пираты один за другим падали на палубе, заливая ее кровью. Среди стонов слышались крики о пощаде, но ее не было. Несколько храбрецов, во главе с предводителем, с яростью обреченных бросились на борт корабля Котиса, в надежде взобраться на палубу. Мечи и копья боспорцев вернули их к товарищам. Мертвыми. Предводитель остался. Десяток стрел, пущенных со второго корабля, пригвоздили пирата к боковой стенке судна. Руки предводителя еще мгновение судорожно цеплялись за край борта, а затем тело тряпичной куклой повисло на древках стрел. С морскими разбойниками было покончено.

Котис посмотрел на груду мертвецов в камаре и громко распорядился:

— Уберите крюки! Пробейте днище! Затопите негодяев вместе с их суденышком! — Глянув на приколотое к борту тело предводителя, добавил: — И уберите эту падаль!

Два других пиратских камара боспорцы догонять не стали, их ждал долгий и опасный путь.

* * *

К Боспору Фракийскому — проливу, соединяющему Понт Эвксинский с Пропонтидой, вели два пути. Один лежал от южной оконечности Таврики через открытое море к берегам Вифинии, плывя вдоль которых на запад, можно было достичь пролива. Котис выбрал второй, по его разумению, более безопасный. По всей своей протяженности он пролегал вблизи от берега, у которого в случае непогоды можно было найти убежище. Котис любил риск, но сейчас он должен сохранить жизнь, свою и Умабия, возможно, впереди их ждали великие дела. Кроме того, Митридат обязал Котиса сопровождать некоторое время караван купеческих судов, плывущих в Ольвию.

Часть пути корабли плыли на полуночь, а затем, отделившись от идущих в Ольвию судов, направились на запад. Достигнув берега неподалеку от устья Истра, они повернули на полудень. Дальнейшее путешествие продолжалось вдоль мизийских и фракийских берегов.

Путешествие пришлось Умабию по душе. Теперь, когда море приняло его и качка больше не доставляла беспокойства, ему нравилось все — и свежий соленый ветер, и пропитанный запахом водорослей воздух, и жалобный крик чаек, и даже неистовство морских бурь. Убегая от последней бури, они бросили якоря в удобной, глубоко врезающейся в сушу бухте, напоминающей очертанием изогнутый рог. В гавани уже находились: римская военная триера с тремя рядами весел, две монеры, имеющие по одному ряду весел, гиппагин, перевозящий скот, несколько купеческих судов и рыбацких лодок.

Умабий подошел к Котису и указал на спрятавшийся за мощными стенами город, расположившийся на берегу по левому борту.

— Это город римлян?

— Город принадлежит Риму, но заселен в большинстве греками. Они же и основали его. Часть жителей греческого города Мегары решили поискать себе места, лучшего для жизни. Прежде чем отправиться на его поиски, они выбрали себе предводителя. Его звали Виз. Перед отплытием они спросили у оракула, где им искать пристанища? Прорицатель ответил: «Идите и поселитесь напротив города святых». Мегарийцы отправились на поиски и вскоре достигли Пропонтиды. У входа в Боспор Фракийский они увидели стоявший на берегу моря город Халкидон. Когда же обратились они взорами на противоположный берег, то увидели мыс, выдающийся далеко в море, полуночный берег которого омывала глубокая бухта — прекрасное место для стоянки кораблей. Лучшей местности для постройки нового города нельзя было и придумать. Мегарийцы удивились близорукости жителей Халкидона, не увидевших всех преимуществ этого места.

— И тогда они вспомнили слова предсказателя?

— Ты догадлив, мой друг. Они основали город и назвали его в честь своего предводителя — Византий. Думается, пройдет время, и станет он гораздо величественней Пантикапея.

— Почему? Как подобное возможно, чтобы маленький городок столь возвысился? — спросил Умабий недоуменно.

— Как Пантикапей стоит у пролива, соединяющего Меотийское озеро с Понтом Эвксинским, так и Византий встал стражем у Боспора Фракийского, что дает возможность кораблям выйти из Понта в Пропонтиду и дальше в Эгейское и Внутреннее моря, а это есть великий водный путь многих народов. Но это не все. Наилучший сухопутный путь из Рима, Галлии, Греции, Македонии в Парфию, Сирию, Персиду, Индию лежит мимо этого города. Торговые пути дадут Византию богатства, а богатства принесут силу. Так случилось с Пантикапеем.

* * *

Починка заняла два дня, на третий крошечный флот Котиса покинул гостеприимную бухту. При выходе в море корабли разминулись с судном купца Фотия.