Сарматы. Победы наших предков

В его голосе Лукерция почувствовала недружелюбие и даже некоторое презрение. Сервий Цецилий всегда имел угрюмый вид, но не позволял себе разговаривать с женой подобным тоном, несмотря на то, что их отношения с каждым годом становились все хуже.

— Зачем он приходил? — Лукерция постаралась говорить спокойно.

Сервий побагровел, вперился в жену свиными глазками:

— Затем, чтобы рассказать, как ты изменяла мне с ним, а теперь спишь с презренными вонючими гладиаторами! Шлюха!

Сенатор с силой ударил чашей об стол.

Красивые, слегка припухлые губы Лукерции сжались в тонкую нить, в зеленых с поволокой глазах мелькнули молнии сдерживаемого гнева.

— Эти презренные охраняют твою жизнь, а вонючим был твой любимый император Калигула, под которого, боясь его гнева, ты заставил лечь собственную жену!

— Ты смеешь упрекать меня! — вскипел Цецилий — Ты, которую я пожалел и вытащил из нищего рода! Знай, вскоре я собираюсь расстаться с тобой и при этом оставить тебя без средств к существованию. Кроме того, ты лишишься возможности общаться с детьми! Нашему сыну Сексту я напишу письмо, запрещающее встречаться с тобой, и завтра же отправлю его в Лондиний. Он воин и подчинится приказу. С дочерью Лоллией ты можешь находиться до того времени, пока мы не расстанемся!

Лукерция помимо своей воли усмехнулась: «Знал бы ты, мой ожиревший муженек, что Лоллия рождена от Харитона». Спросила:

— Значит, слухи о том, что ты собираешься взять в жены Постумию Руфиллу, дочь этого денежного мешка, всадника Спурия, правда?!

— Да. А теперь оставь меня!

— Не пожалей о своих словах, Цецилий! Бог домашнего уюта Лар не любит, когда разрушают семью.

— Вон! Клянусь Марсом, я убью тебя! — вскричал Сервий, приходя в бешенство.

Лукерция бросила полный ненависти взгляд на человека, которого когда-то любила, человека, который предал ее и теперь хочет отнять у нее богатство и самое ценное в ее жизни — детей.

Когда дверь за Лукерцией закрылась, Сервий взялся за ручку кувшина. Наполнить чашу не получилось. Руки дрожали, прекрасное фалернское вино проливалось на стол и с него стекало на мозаичный пол. Разгневанный Цецилий швырнул кувшин в дверь, которую незадолго до этого затворила Лукерция. Сердце резанула боль, на миг Сервию показалось, что один из осколков разбитого им кувшина отлетел и впился ему в грудь… Мгновение спустя боль отпустила.

Глава пятая

Так два царя сряду, каждый по-своему — один войною, другой миром, возвеличили Рим.

Тит Ливий

Боспорские суда, на которых плыло посольство, вышли в море через шесть дней после того, как порт Пирей покинул корабль Фотия. Они обогнули Пелопоннес и вышли на просторы Мидетерраниума — Средиземного моря, где к ним присоединились четыре военных судна римлян — почетный караул. Это значило, что император и сенат Рима предупреждены о появлении посольства в пределах государства. Возможно, по этой причине его задержали в Афинах.

Пройдя между италийским берегом и Сицилией, корабли вошли в Тирренское море и, достигнув портового города Остии, одного из основных портов империи, поднялись вверх по водам Тибра к Вечному городу, где им приготовили торжественную встречу.

* * *