SAS. Книги 1-54

Началась месса, и прихожане едва сдерживали вздох изумления: из левого угла неслись звуки старой скрипучей гармоники. Им вторила дюжина детских голосов.

Такое великолепие заставило пришедших позабыть даже о вдове и сиротах. Несколько женщин тихо удалились, чтобы созвать остальных крестьян.

Церемония достигла апогея, когда присутствующие проходили перед гробом. Рядом с пьедесталом находился огромный венок со словами: «Моему амиго Фелипе. SAS».

Жителей поселка охватила необычайная гордость оттого, что у их Фелипе был такой богатый друг. До сих пор они считали полицейского простым служакой, едва сводившим концы с концами.

И уж совсем поразились прихожане, когда священник объявил, что будет служить эту мессу каждый год!

После церемонии святого отца окружила толпа любопытных, желавших узнать имя таинственного благодетеля. Кюре воздел руки к небу:

— Я сам о том не ведаю. Это иностранец, которого я никогда прежде не встречал. Высокий блондин в блестящем черном костюме. Он говорил мало и прятал глаза за большими темными очками. Иностранец оставил мне достаточно денег, чтобы я мог читать эту мессу многие годы, и клянусь, я не растрачу ни одного песо. Но он не сказал, что побудило его на такой поступок...

И никто не заметил во время богослужения высокого блондина, незаметно стоявшего за колонной церковного зала. Когда священник окропил гроб святой водой, незнакомец медленно перекрестился — впервые за тридцать лет.

Затем он на цыпочках вышел из церкви, сел в скромный «шевроле», снял темные очки и белоснежным платком вытер слезы.

Жерар де Вилье

Рандеву в Сан-Франциско

Глава 1

Джек Линкс с тоской смотрел на багряную завесу, постепенно застилающую белизну небоскребов Сан-Франциско по другую сторону залива.

Солнце погружалось в океан. Его последние лучи освещали еще мост Золотые ворота, Алькатрас и город. Металлический остов огромного моста походил на феерическую паутину. Мрачные строения острова — тюрьмы Алькатрас, ныне заброшенные, казались жизнерадостнее, а уличные фонари придавали Сан-Франциско праздничный вид. Даже вода в заливе скрывала в переливающихся отблесках свое смертоносное течение и ледяной холод.

Через четверть часа все будет окутано мраком. На Джека Линкса это нагоняло тоску. Он любил Сан-Франциско, как женщину, знал все тайны и пороки этого странного города, зажатого между Тихим океаном и внутренним заливом, сумевшего извлечь выгоду из крохотной пяди земли на своих холмах и построившего улицы, напоминающие козьи тропы.

Из всех городов США Сан-Франциско — единственный, не считая Нью-Йорка, имеющий свое лицо. Этот город был в прошлом веке разнузданной столицей золотоискателей, и с тех пор остался утонченным и аморальным, таинственным и приветливым плацдармом Дальнего Востока, городом, где все может случиться.

После тридцати восьми лет, проведенных в Китае, Джек Линкс внезапно влюбился в этот город, где из харчевен Чайнатауна — китайского квартала — раздавался неожиданный и непредсказуемый аромат его молодости. Ведь Сан-Франциско — это самый большой китайский город за пределами Китая.

Джек жил на севере бухты, в Сосалито. Чтобы попасть в китайский квартал Чаинатаун, нужно было пройти через Золотые ворота. И хотя маршрут был ему хорошо знаком, всякий раз он останавливался в панорамическом паркинге автострады 101, прямо перед мостом, чтобы полюбоваться «своим» городом. После чего он с легким сердцем отдави двадцать пять центов за проезд.

В этот вечер, предаваясь своему маленькому греху, не спешил. Хозяин китайской прачечной, куда он отправлялся за своим костюмом, не закрывал обычно раньше девяти часов. Даже если лавка была закрыта, он знал кантонскую таверну, в которой кругленький Чонг хлебал свой чоп-сюей.

Путешествия в Чайнатаун два раза в неделю были самой большой радостью для Джека. В течение четверти часа он ощущал себя в Чунцине или Гонконге. Китайский квартал занимает десять квадратных километров, простирающихся между тремя холмами: Рашен Хилл, Телеграф Хилл и Ноб Хилл. Здесь все китайское: газеты, вывески кинотеатры, банки и население. Даже телефонные кабинки имеют форму пагод.

Еще не войдя в лавку, Джек Линкс слышал тягучие модуляции кантонского выговора. Чонг всегда здоровался с ним на своем языке. Мужчины обменивались приветствиями под удивленные взгляды китайских клиентов: немногие американцы в Сан-Франциско могли изъясняться на кантонском диалекте.

Джек проходил в комнату за лавкой, там он оставлял костюм, в котором приходил, и надевал чистый. Это было одна из его причуд: он ненавидел пакеты. Таким образом он входил в грязном костюме, а выходил в чистом.

Мирные размышления Джека Линкса были прерваны внезапным вторжением в паркинг допотопного лимузина и восхищенными воплями его пассажиров. Джек с досадой повернул контактный ключ и направился к мосту. Второй его причудой было желание жить за пределами города.

Впрочем, Сосалито стоил того.