Саша, привет!

– Отец Павел, я даже не знаю. Мне трудно ответить на ваш вопрос.

– Да, я понимаю вас.

– Вы каждый раз меня спрашиваете, и вот я не знаю, что вам сказать.

– Да-да, понимаю вас. Нечего сказать. Скорбное бесчувствие.

– Что? Какое бесчувствие?

– Скорбное бесчувствие. Простите, что я так говорю. Это такая естественная стадия в вашем положении.

– Ну, в общем, да. Вы правы. Что тут сказать.

– Мы с вами можем ничего не говорить. Как вы знаете, мы можем вообще прекратить наши встречи.

– Ну отчего же. Давайте пока не будем. Хоть какое-то разнообразие. Вернее, однообразие.

– Да, верно, однообразие.

– Да, видите.

– Ну да, а что, мне ведь вам сказать, как вы уже поняли, нечего.

– Хотя странно, да?

– Ну а что странного. Вы человек образованный, основы веры знаете, как любой гуманитарно образованный человек.

– Основы, да. А вы, может быть, могли бы мне преподать какие-то не основы, а глубины веры? Глубины православной веры?

– Нет.

– Ну вот.

– Извините. Но это правда.

– Нет глубин?

– Глубины есть. Но я их не могу вам преподать. Я ведь просто священник.

– Ну, есть ведь, не знаю, там… исихазм. Ещё что-то такое. Как у вас там. Молитвенные практики.

– Да, есть.

– И?

– Что и?

– Почему вы их мне не хотите преподать? Поделиться со мной?

– Потому что я с ними сам толком не знаком. Так, чтобы всерьёз. Это надо быть опытным человеком. Зачем заниматься профанацией.

– Вы прямо совсем ничего про это не знаете? Странно. Даже я читал что-то. Не помню уже точно. Хоружий вроде. Или ещё кто-то. У нас одно время модно было.

– Да, одно время было модно. Теперь прошло. Слава Богу.

– Почему слава богу?

– Вот даже и сам не знаю. Сказал, и не знаю почему.

– Так что там? С этой, как её, умной молитвой? Может, мне стоит попрактиковать?

– Ну, я не знаю. В принципе, вы сейчас находитесь в таком положении, в котором вам навредить мало что может. Так что, если хотите, можете и попробовать. С другой стороны, зачем вам нужно моё разрешение? Вы ведь и так Иисусову молитву знаете, если читали Хоружего и если вообще в курсе.

– Ну да. Господи Иисусе Христе, помилуй мя, грешнаго. Так вроде?

– Да, так. Если точнее, Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя, грешнаго.

– А там вроде какие-то техники есть? Дыхание как-то с этим соединять? Со словами? Сердце там что-то? Нет?

– Вот этого я не знаю.

– Ну вот.

– Не рискну вам что-то на этот счёт рекомендовать. Я же говорю, я не практик, сам не очень в курсе. Тоже, как и вы, что-то читал.

– Добротолюбие?

– Ну да, в том числе.

– Но можно ведь просто читать Иисусову молитву?

– Вам всё можно. Читайте на здоровье.

– С ума не сойду?

– Я не могу гарантировать. Но, думаю, большого риска лично для вас, в вашем положении, нет.

– А как читать-то?

– Да просто сядьте поудобнее. И читайте потихоньку, повторяйте про себя.

– Про себя или вслух?

– Ох… ну я не знаю, что вам сказать. Насколько я знаю, надо поначалу просто как бы шептать. А потом… там видно будет.

– Ну да, а потом меня просто расстреляют, и вопрос решится сам собой.

– Кстати, да. Или, может, вас долго не расстреляют, и вы станете великим молитвенником. Кто знает. В вашем положении шансы несколько обостряются.

– Вы думаете?

– Ну а что. Близость к смерти и одновременно её неопределённая близость. У вас хорошие возможности.

– Ну вот, вы мне нарисовали сияющие перспективы.

– Я бы на вашем месте отнёсся к этому посерьёзнее. Знаете, есть история про одного японского старичка. Он работал просто на какой-то там работе, в какой-то фирме, в «Тойоте» или «Ниссане», я не знаю. Пахал, в общем, как подорванный. Вышел на пенсию и стал медитировать, стал адептом Дзен. Ну, появилось у человека впервые свободное время. И вот он, представляете, за несколько лет, будучи уже старым человеком, достиг просветления. Я не очень знаю, что это, но это, наверное, неплохо.

– Отец Павел, простите, конечно, а вы сами верите, что в моём положении я смогу чего-то такого достичь? Ну, я не знаю, просветления, святости?

– Нет.

– Ну вот. А зачем же говорите?

– Ну вы сами просите что-то вам про это сказать, вот я и говорю.

– То есть я правильно понял, что у меня нет надежды и я обречён? Что я ничего не достигну, всё бесполезно, бессмысленно? Ни просветления, ни святости, ничего мне не положено? Ничего не будет?

– Ну, этого я не знаю. На всё воля Божия.

– Ну а вы-то сами как думаете? Вы, без ссылок на волю Божию?

– Я думаю – да, ничего не будет. Но…

– Не надо! Не надо про волю Божию! То есть вы считаете, что я обречён? Спасения для меня нет?

– Этого я не говорил. Богу всё возможно. Спасение для вас открыто.

– А что тогда? Вы сказали сейчас – ничего не будет?

– Ну, я имел в виду, что если вы будете истово практиковать что-нибудь такое, то вряд ли вы чего-то серьёзного достигнете. Просветления там или святости. В это я как-то не верю, простите.

– То есть ничего не делать и положиться на волю Божию? Так правильно?

– Нет, почему. Можно что-то делать и положиться на волю Божию.

– То есть всё же имеет смысл делать эту вашу Иисусову молитву? Исихазм этот ваш практиковать? Что-то это даст мне?