Саша, привет!

– Так же и с прыжками с парашютом. Простите, вы десантник? Ваш воинский долг состоит в том, чтобы десантироваться с воздуха и овладеть тем или иным, я не знаю, плацдармом?

– Нет, но…

– Что но?

– Ну, это ведь приятно, круто. Крутые впечатления.

– М-м-м, понятно, крутые впечатления.

– Ну а что.

– Да нет, ничего.

– Наверное, вы правы.

– Ну ещё бы.

– А можно с вами познакомиться? Простите…

– А за что вы просите прощения?

– Ну… за то, что решил с вами познакомиться.

– А это какая-то вина?

– Нет, наверное…

– Ну хорошо, давайте познакомимся. Я Света.

– Меня зовут Виталий.

– Могли бы сказать просто: «Я Виталий».

– Ну да. А чем плохо «меня зовут»?

– Да ничем не плохо. Кроме того, что, представляясь так, вы теряете субъектность.

– Это как?

– Да очень просто. Когда вы говорите «меня зовут», вы не говорите, кто вы, вы говорите, как вас опознают окружающие.

– Ну, в общем, да. Это крутая идея.

– Как вы легко согласились! Но ведь иметь имя – это ровно то же самое! Что-то вы, Виталий, недодумываете!

– Да, верно. Наверное. То есть то, что я Виталий, лишает меня субъектности? Что это, типа, не я?

– Ну конечно. А вы как думаете.

– А то, что вы – Света? Это тоже лишает вас субъектности?

– Ну ещё бы. Конечно. Ещё имя такое – Света. Обхохочешься. Ещё бы Таней назвали.

– Ну почему. Света – тоже хорошее имя.

– Тоже, да. Да не в этом дело.

– Да, я понимаю.

Повисает долгая пауза.

– Света, а вы можете о себе рассказать?

– Легко. Я филолог, занимаюсь русской литературой двадцатых – тридцатых годов.

– Круто.

– Ну хорошо, если круто. А вы.

– Я… как вам сказать… Я писатель.

– Господи.

– Ну… да. А что вас так огорчает?

– Даже не знаю, как вам сказать. Ладно, будем считать, что ничто меня не огорчает.

– Вы простите меня, но интересно, почему такая реакция.

– Да это такое, профессиональное. Со многими писателями приходилось общаться.

– Это был какой-то негативный опыт?

– Ну как вам сказать. Да нет, в общем-то.

– Ну… простите, если я вас огорчил.

– Да нет, ничего. Ну. Расскажите о своём писательстве. Простите, я просто не знаю, как правильно спросить. Это такое дело. «О чём вы пишете» – несусветная глупость, ну мы же понимаем. Поэтому я просто хочу вас спросить о вашем писательстве. Вы как-нибудь своими словами расскажите.

– Ну, я пишу прозу. Рассказы. У меня две книжки.

– А где вышли?

– На Ridero.

– А, понятно. Самиздат.

– Ну да. А что? Куда нормальному автору идти?

– Ну куда. В «Эксмо», в АСТ, куда. В «НЛО» можно попробовать, в «ОГИ». Есть куда.

– Ну там же только своих печатают.

– Своих – это кого?

– Ну, я не знаю. Но если ты просто с улицы пришёл, тебя не напечатают. Надо чтобы тебя знали. Своих они печатают.

– Ну понятно.

– А что? Я не прав?

– Да как вам сказать. Это всё очень зависит от того, что писать.

– Да ладно, они же ведь не читают, если не кто-то свой прислал.

– Ну, если вам хочется, пребывайте в этих своих иллюзиях.

– А что, это не так?

– Ну как вам сказать. Дико много зависит от качества текста. Если текст хороший, то у него есть перспективы, если нет, то нет. Всё очень просто.

– Но есть ведь гении, которых не печатают?

– Да, есть, конечно. Есть гении. Их правда все знают. В литературном мире. Но могут не печатать, да. И они как-то да, так, немного уныло существуют. Но это гении. Мы их всех знаем. А вы?

– Я не принят в этот ваш круг.

– Ну плохо, плохо. Что тут ещё сказать.

– Светлана… Света… а можно? Можно я вам мои тексты покажу?

– Ну а я могу как-то отказаться?

– Ну… я бы вас попросил.

– Ну вот видите. Вы мне выбора не оставляете. Ну давайте. Они у вас распечатаны? Ну надо же, как трогательно. Ну давайте, давайте, посмотрю.

Эпизод 60

Серёжа звонит маме. Сначала долгое время идут гудки. Очень долгое время. Но Серёжа ждёт. Потом вдруг мама берёт трубку.

– Алё.

– Мама? Мама, привет!

– Да. Добрый день.

– Мама, это я, Серёжа.

– Хорошо.

– Мама, ты меня хоть узнаёшь?

– Да, Серёжа.

– Ну хорошо. Как ты? Как ты себя чувствуешь?

– Нормально. Хорошо.

– Мама, мы можем как-то поговорить? Тебе не тяжело?

– Серёжа, мне не тяжело. Ты можешь говорить.

– Мама… как ты?

– Серёжа, я ничего.

– Ты дома? Тебе нужно что-то?

– Да, я дома. Нет, Серёжа, мне ничего не нужно.

– Мама… ты помнишь про меня? Ты помнишь, что со мной?

– Серёжа, да, я, конечно, помню. А что с тобой? Ты учёный. Ты молодой учёный. Ты учёный.

– Мама, а ты больше ничего не помнишь?

– Серёженька, да я всё помню. Помнишь, наши санки вот эти, с которыми мы на берег Яузы ходили? Помнишь? Помнишь фильм «Дознание пилота Пиркса»? Ух, страшный такой! Помнишь ведь, как в кинотеатр «Звезда» ходили. Помнишь? Помнишь школу твою, в Лялином переулке? Ты уже забыл, наверное. А я всё помню, сынок. Всё это помню.

– Да, мама, хорошо. Спасибо. Я тоже это всё помню.

– Ну вот и хорошо. Хорошо, сынок. Я помню, всё, всё помню.

– Хорошо, мама. Пока. Давай, счастливо. Звони, если что.

– Да, Петенька… Серёженька, да. Пока. Пока. Я не буду тебе мешать. Пока.

– Мама, а ты знаешь… ты знаешь? Ты…

– Да, Серёженька, знаю, знаю, ты молодец, ты хороший мальчик, пока, пока.

– Пока.

Эпизод 61