Сатана и Искариот. Части первая и вторая

— И притом верно указать, — добавил я, выделяя последние слова. — Если вы захотите обмануть нас, выиграв, может быть, время, то мы сейчас же заметим это и тут же посильнее стянем ваши ремни. Итак, когда мы доберемся до следующего поста юма?

— Еще до наступления вечера.

— В какой местности он расположен?

— Он устроен на краю леса. А перед тем мы должны проехать по широкой равнине.

— Значит, с поста можно хорошо видеть эту равнину?

— Да. Если вы хотите остаться незамеченными, то придется объехать равнину.

— Это зависит от ее протяженности и ширины. Как только мы доберемся до этой равнины, вы нас предупредите. А пока скажите-ка мне, почему вы все-таки остались на асиенде, а не отправились в Альмаден?

— У меня было задание ожидать там реторты, которые должны были привезти из Уреса.

— А потом через цепочку постов их должны были доставить в Альмаден?

— Совершенно верно.

— Если вам нужны реторты, то я предполагаю, что в Альмадене ртуть находится в форме сернистого соединения, то есть киновари?

— Да, это так, но местами встречается и самородная ртуть.

— Значит, в ретортах киноварь должна разлагаться на серу и чистую ртуть. С помощью каких же добавок это будет осуществляться? Я полагаю, вы используете известь?

— Да, там должны использовать известь.

— А есть она там, наверху?

— В изобилии. Горы и скалы состоят большей частью из известняка; в породе есть многочисленные пещеры.

При слове «пещеры» мне пришла в голову одна мысль. Для нас было очень трудно охранять пленников на открытом месте. Но если бы оказалось возможным поместить их в пещеру, то с помощью всего нескольких человек мы могли бы спокойно охранять многочисленных краснокожих. Поэтому я спросил у Плейера:

— Может быть, вам известна какая-нибудь пещера, расположенная недалеко от шахты?

— Да, есть подходящая.

— Она большая?

— В ней может разместиться более ста человек.

— Сколько у пещеры выходов?

— Только один. Но задней стенки у нее нет; кажется, она очень далеко уходит в известняковую скалу, но вдаль пещера не распространяется, потому что она ограничена пропастью, ширину которой измерить невозможно.

— Эта пропасть глубокая?

— Очень. Когда бросаешь сверху камень, не слышно, как он падает на дно. Справа находится еще пещера поменьше, но она вся залита водой. Я пробовал эту воду: ее можно пить, но она очень холодная.

— Ваши друзья, конечно, знают и об этой пещере?

— Ничего они не знают! Я не сказал им о ней, потому что…

Он прервался. Казалось, что он сказал больше, чем хотел.

— Продолжайте! Потому что…?

— У меня были для этого основания, — закончил он свою мысль. — Подобное место мне нужно было для себя самого.

— Для чего?

Он ответил не сразу. Так как он задумался, я предположил, что он не хочет говорить правду и придумывает отговорку. Немного спустя он объяснил:

— Я хочу действительно доказать вам, что меня нельзя считать негодяем. Я подумал о немецких рабочих. Возможно, мне удалось бы освободить одного-двух из них. Поэтому мне нужно было подобрать убежище, чтобы спрятать их, и вот эта пещера показалась мне весьма подходящей. Поэтому я ничего о ней не сказал.

— Конечно, это говорит о вашем добром сердце. Когда же вы ее открыли?

— Уже около года назад, когда я впервые был в горах.

— Вы были посланы Мелтоном и, разумеется, после своего возвращения обо всем сообщили ему?

— Да.

— Но тогда вы еще ничего не знали о немецких рабочих?

— Нет.

— И как раз ради них утаили от него, что обнаружили эту пещеру! Вы видите, что к вашим заверениям приходится относиться осторожно. Вы умолчали про пещеру по какой-то совершенно иной причине, но я не буду лезть к вам в душу и требовать правды, так как мне ваша тайна совершенно безразлична. Но пусть это будет последней попыткой выдать мне черное за белое! Не такой я человек, которого можно легко обмануть, и в следующий раз я сделаю для себя в отношении вас серьезные выводы.

Настоящую причину сокрытия пещеры я, как мне показалось, понял. Пожалуй, у Плейера появилась мысль обокрасть своих компаньонов и спрятать в пещере похищенные ртуть или киноварь, пока не представится возможность незаметно увезти их. А то, что он отказался мне об этом сообщить, вовсе не свидетельствовало о том, что он был нечестен относительно взятых им на себя обязательств. Поэтому мои последние слова обеспокоили его, и он решился, чтобы рассеять мое недоверие, сообщить мне одно весьма ценное обстоятельство, о котором я не подозревал.

— Я не выдаю ни черное за белое, ни наоборот, — сказал он. — Я сознаю, что у вас есть все основания не доверять мне, но вам же ничего не будет стоить узнать о вещах, никоим образом не связанных с вашими планами.

— Я знаю об этом, потому-то и не пытаюсь узнать правду о пещере. Я только полагаю, что вы не должны обманывать меня в делах, имеющих ко мне отношение. Вы же знаете, что от вашего поведения зависит ваша жизнь.

— Я и не собирался вас обманывать. Мне дорога моя жизнь, я хочу сохранить ее и за нее охотно вам послужу. Я хочу дать вам убедительное доказательство моей честности, открыв вам одну тайну, знание которой вам впоследствии пригодится.

— Что же это?