Сатисфакция

Яша встал из-за стола и с поклоном провозгласил:

– Знакомьтесь: мой отец Борис Бордовский.

Два дня мы все показывали и рассказывали. Борис переоделся в камуфляж, демонстрируя демократическое желание быть на равных со всеми. Он начал как этакий снисходительный наблюдатель, а через час уже вмешивался в ход решения тестовых задач, сам залез в костюм «Hereticle», ползал в нем по грязи, которую в вылизанном парке поместья пришлось создавать, поливая землю из шланга. Заставлял стрелять в себя с разных позиций наравне с молодежью, замеряя на компьютерах силу поражений в испачканном ворсе и в бронежилете. И, несмотря на холодную погоду, разделся и заставил Яшу выстрелить по голому телу. Другие не соглашались. Получил приличный ожог, но был доволен страшно. Просто Тарас Бульба: а ну, сынку, пуляй в меня своей херней!

Было интересно наблюдать, как проявляется натура лидера. В любом деле, в любом месте, в любой ситуации люди этого типа, даже сами того не замечая, просто не могут оставаться на вторых ролях.

В конце первого дня, поужинав, мы вышли покурить под неодобрительным взглядом Нины.

– Страшно ругается, когда курю. В офисе оттягиваюсь.

Выразил ему свою солидарность точно таким же отношением моей Ирины. Закурив, задал ему вопрос:

– Что послужило причиной такой перемены в отношении к нашему делу?

– Хорошо ты мне мозги прочистил своим выстрелом. Это шутка. А если серьезно, Лев, я по-прежнему не верю в то, что мы сможем этой игрой пробить тот многотонный пласт устоев, которые сложились в нашем обществе. Но сам процесс мне обалденно нравится. Честное слово, годами так не расслаблялся, и с Яшкой, поверишь, не помню, когда что-то делал так увлеченно и вместе. В общем, ты меня прости за наезды вчерашние. Я, когда с иностранцами встречаюсь, невольно ожидаю какое-нибудь дерьмо услышать по поводу нашей «Раши». Понимаю это и все равно в бутылку лезу.

Я напомнил ему, что моя «иностранность» весьма призрачная, и я по всему духовно-ментальному строю более русский, чем большинство русских.

– Во-во, – поддержал Борис, – наша еврейская судьба – любить отечество, которое на нашу долю выпало, сильнее, чем коренные. Нинка у меня – квинтэссенция русскости, а она критикует все, что творится, круче меня. А Яшка евреистее меня – рыжий, умный, свободный. И кажусь я себе среди них обоих каким-то анахронизмом. В общем, сегодняшняя возня меня как-то, как-то… слова не подберу…

– …встряхнула, – осторожно подсказал я.

– Да нет, пожалуй, вернула в строй, что ли.

Мне подумалось, что Бордовский, оттого, что так разоткровенничался, впоследствии будет чувствовать себя неловко, и постарался перевести разговор в другую сторону – в сторону Китайской Народной Республики. Борис мою коррекцию оценил. Рассмеялся:

– Ладно, извини, но давай не будем меряться тонкостями душевного устройства. Китай – это тема не пяти минут. Если коротко – вон Хэйхэ. Из окон моего офиса каждый день нам напоминает, где мы, а где Китай. Этому Хэйхэ всего пятнадцать лет – он раньше деревней занюханной был, – а нашему городу полтора века уже. Там круглосуточно стройка идет, и челноки между нами снуют наши, а не китайские. Тащат сумками оттуда все подряд. Почему они так поднялись? А мы? У нас ведь все есть. Мы на китайцев лет двадцать назад смотрели как на сопливых, голодных, нищих. Отец служил на Дальнем Востоке всю жизнь. Рассказывал, как после конфликта на Даманском, когда чуть до войны не дошло и наши «Градами» смели там сотни их солдат, замполит на политзанятиях им стихи читал: «Как на берегу реки по́ймали китайца, завалили на песок, отрезали яйца». Патриотизм поднимал быдло-искусством. Китайцы в те времена нашим пограничникам предлагали переходить к ним – прямо с берега кричали в громкоговорители – за две чашки риса и стакан водки. Такое у этого вечно голодного народа представление было о цене, за которую человек способен Родину продать. Что они успели с того времени создать, уму непостижимо. А мы?

Вопрос повис в воздухе.

Глава 23

Через два дня мы улетали. В аэропорту, прощаясь, я высказал Борису свои надежды на развитие идеи нашего клуба в России, и добавил, памятуя о давешнем разговоре, что китайцы у себя «Сатисфакцию» приняли, так что это направление сделает хоть маленький шажок в сторону выравнивания возможностей становления гражданского общества.