Сатисфакция

Я зарядил шар и посмотрел на Ринигу. Адеола попыталась натянуть на его огромное тело рубаху, которая на обычном человеке должна свисать свободной хламидой. Но для того, чтобы облачить этот экземпляр, мои ребята разрезали ее по бокам и напялили на Ринигу, как пелерину. Мы встретились с ним глазами, и я обостренным чутьем драматического момента почувствовал, чего он хочет. Ринига физически явно слабее Султани, и, если я выстрелю в него с тех же четырех метров, он может потеряться на какое-то время, и это для него будет позором. Но если он усидит на лавке, это будет позором для его противника. Я решил, что не ошибся и мы правильно поняли друг друга.

Он сел на скамью, а я, будто оступившись, сдал на два шага назад и выстрелил, отклонившись еще сантиметров на сорок, как бы удерживая равновесие. Я целился в его необъятный живот, предполагая, что сила удара и болевого шока не пробьет метр жира, который опоясывал фигуру этого мальца.

Ринига завалился наподобие Султани, но я не был уверен, что он не сделал это нарочно. Во всяком случае, он лихо поднялся и, воздев руки вверх, тонко завопил, что это мужчинское оружие – именно так перевела Адеола – и что они, два сильнейших воина Африки, были сражены этим оружием, и это достойно сражений, которые они смогут вести между собой. И не надо отрезать головы – пусть остановится кровь наших мужчин и останется в их жилах.

Почти поэт, подумалось мне в вихре сумасшедших эмоций. Я посмотрел на Дэниела и, кажется, впервые заметил седину на его висках. Может, сейчас поседел? Эта мысль меня рассмешила. Я толкнул его в плечо и сказал: «А теперь бусы».

Адеола, повинуясь моей просьбе, похлопала в ладоши, попросив всех успокоиться, и я вручил именные золотые беретты обоим «раненым». Они подошли к друг другу вместе со своими консильери, и через минуту Султани громовым голосом объявил:

– Мир на этой земле!

Крик тридцати глоток разорвал пространство. С лиц солдат словно сорвали маски зомби, и они превратились в людей, молодых, сильных людей. Я вышел на улицу, вытащил свой голубой «Кент». Дэниел протянул «Житан». Я затянулся его едким дымом. Невыразимо захотелось холодной русской водки и соленого огурца, но откуда у Пипинто соленые огурцы?

Над нами сделали круг ударные вертолеты и ушли к горизонту. В чипе вздыхал Гофф:

– Я чуть инфаркт не получил. Лев, дай прийти в себя, потом поговорим, но мы все тебя поздравляем.

Представился голливудский сюжет, когда в центре управления все хлопают друг друга по ладошкам и хором произносят: «Мы это сделали». Я сплюнул горькую житановскую слюну и пошел к яхте.

* * *

В течение двух дней мы проводили инструктажи с полевыми командирами обеих команд. Оружие произвело на этих ангелов смерти потрясающее впечатление. Радовались, как дети, совершенным копиям так хорошо знакомого им оружия – настоящего, смертоносного и так надоевшего. Смерть отступила, начались каникулы.

Султани и Ринига провожали нас с тем особым чувством уважения, которое воины, ощутившие на себе все, чему учит война, испытывают к своему победителю – в данном случае избавителю, – не уронившему их достоинство. На яхту погрузили корзины с продовольствием – подарки туземного производства. От чего-либо ценного мы категорически отказались.

Стоя на берегу и глядя на изящные обводы «Принцессы», Султани похвастался тем, что яхту заказывала его жена на верфи в Плимуте. У нее очень хороший вкус, она из очень хорошей семьи, и почти все время эта шлюха проводит в Париже. Он с опаской покосился на Адеолу – правильно ли она перевела? Девушка рассмеялась и подмигнула мне: конечно, леди.

Адеола провожала нас в аэропорту Дар-эс-Салама. Я подарил ей серебряный значок «Сатисфакции» и выразил уверенность в том, что она обязательно займет свое место в завоевании Африки «Сатисфакцией». Адеола кивала головой в такт моим словам, в ее черных глазах предательски заблестели слезы, и, видимо, не желая показать свою слабость, она, эта железная девочка, без слов порывисто обняла поочередно нас с Дэниелом и убежала на своих ногах-пружинках. Дэниел передернул плечами:

– Какая горячая! Меня будто сама Африка обняла. Эта девочка далеко пойдет, и лично я сделаю все, чтобы ей помочь.

Я протянул ему ладонь, и он смачно по ней хлопнул.

Глава 28

Есть такое явление, как критическая точка на стекле. Когда достаточно щелчка, чтобы взорвать толстую витринную панель ничем не нарушенного стекольного поля. Важно попасть в такую точку, где сходится все напряжение этого изделия.