Саван для блудниц

– Это началось прошлой осенью. Татьяна Николаевна пригласила нас с Вадиком к себе на дачу, мол яблоки надо привезти, а машины у нее нет. Сказала она это в обычной беседе как-то после уроков, когда мы заглянули к ней в класс, чтобы отнести в библиотеку книги… То есть она попросила Вадика привезти ей с дачи яблоки. Но он бы один не поехал, он взял меня. И мы спустя пару часов прихватили ее из школы и повезли на дачу. Она давно нравилась Вадьке, он говорил мне об этом. Мы даже хотели с ним поспорить, согласится она с ним или нет. А на даче у нее было так хорошо и действительно так много яблок, что мы остались там на ночь, тем более что дело было под выходной, не помню уж какой… Она угощала нас вином, курицей, а мы с ним были почему-то такие голодные… Да и вообще она вела себя совсем не как учительница. Она говорила, что терпеть не может школу, что оказалась здесь случайно, что скоро ей предложат более интересную и денежную работу. Льдов считал ее умной и современной. Ему вообще нравились женщины без комплексов. Я даже думаю, что это в нем от отца, причем в самом прямом смысле. Короче… отец брал его иногда с собой в сауны, к своим любовницам. А я тогда никак не мог понять, зачем его отцу это надо, если у него такая красивая жена, Вероника. Льдов мне объяснял, что у настоящего мужчины должно быть много женщин. У него вообще всего должно быть много: и денег, и женщин, и дела, и отдыха… Это все его отец. Вот и получилось так, что мы опьянели, причем очень сильно. Я вообще плохо помню тот вечер, у меня в памяти осталось только одно: наша классная раздевается перед камином… И если я ушел в другую комнату, потому что мне мешало, что я вижу перед собой учительницу, с которой скоро встречусь в школе, то для Льдова это не имело никакого значения.

После этого он зачастил к ней на дачу, а иногда они встречались и у нее дома. Но у нее был мужчина, Пермитин, Которого она немного побаивалась. Она говорила, что собирается за него замуж, но с Льдовым овать из-за этого не собирается. Вообще-то она была очень молодая, красивая, и я иногда завидовал Льдову…

Но у нас была еще одна жизнь, та, что протекала в квартире Иоффе. Мы все… – он сделал паузу, словно уе решаясь назвать всех участников оргий, но потом все же перечислил их, – собирались там и делали все, что хотели. Мы пробовали сначала пиво, в больших количествах. Деньги нам давал Льдов. Затем стали пробовать водку. Надо сказать, что оказаться в нашей компании было трудно и, конечно, престижно… И я вот так, для себя, решил, что мы все подобрались по одному принципу: люди без тормозов… Да, мы все без тормозов. Одна Валька Турусова понимала, что то, чем мы занимаемся, добром не кончится. Она то уходила, то возвращалась снова. С остальными одноклассниками ей было скучно, потому что она переросла их в интеллектуальном смысле… У нее есть парень, художник, но, по-видимому, у него совсем нет денег, даже на сигареты, а у Валькиных родителей тоже… Вот она и металась. Еще Тамара Перепелкина, она, в отличие, от Тараскиной, Драницыной, Синельниковой и уж, конечно, Сениной, классная и умная девчонка. Но у нее плохие гены. Ее мать пила, бросила отца, а отец у нее – хороший мужик, но только всегда на работе, занятой человек…

Драницына – это отдельная история. Она, единственная из девчонок, кто ложился под любого. Говорили, что она занимается проституцией, что у нее уже скоплено много денег, на которые она собирается вылечить свою мать. Но мне кажется, что все это вранье – просто ей нравится это делать. А раз за это еще и платят, так почему бы не взять? Вы, наверно, хотите меня спросить, каким образом она оказалась на даче Ларчиковой? Ведь ее нашли там. Я думаю, что Оля приехала на дачу вместе со своим соседом, Пермитиным. Он вообще падкий до девочек. Льдов как-то показывал мне пленку, на которой Пермитин был с какой-то чуть ли не семиклассницей…

Эту пленку он выкрал из дома Ларчиковой. Она ее потом искала и даже спрашивала у Льдова, не он ли ее взял. Он признался, что взял, и посмеялся над ее жеч нихом, обозвал его. А потом выдал все, что думает о ней, что они, мол, с Пермитиным специально фотографируют детей, чтобы предлагать потом в одну фирму, где девочки по вызову или что-то в этом роде… Уж не знаю, как он до этого додумался, но, видимо, попал в самую точку… После этого разговора Ларчикова испугалась и стала сторониться Льдова и меня. И тогда он предложил мне заснять их вместе, когда они будут на даче. Он каким-то образом уломал ее, привез на дачу, а я уже был там… Я и сфотографировал их… Снимков было много, больше двадцати. Но, понимая, ЧТО задумал Льдов, я испугался. В конечном счете, их отношения меня не касались. Я сказал Льдову, что пленка засветилась, и тогда он, разозлившись, велел сфотографировать их вдвоем уже в классе. Мы с ним выпили в школьном туалете вечером, затем ворвались в класс, он набросился на Ларчикову, а я их заснял. Вот и вся история с фотографиями. А та пленка до сих пор у меня. Я спрятал ее.

– То есть, – прокашлялся Шубин, – Льдов шантажировал ее?