Саварка

Не мог Тёпка смотреть на нож. Он должен был его выиграть. Так и рассчитывал. Обозлился он на Саварку и сказал:

— Давай проваливай! Солнце загораживаешь! Парты будут долго сохнуть!

Но Саварка не обратил внимания на предупреждение. Стал открывать лезвия. Дошла очередь и до острого шила. Он старательно провертел в обструганной палке дырку.

— Уходи, а то влеплю! — пригрозил Тёпка.

— А ты шалабан хочешь? — спросил Саварка, напоминая Тёпке, что он проиграл оленьи гонки. На правах победителя щелкнул он тогда Тёпку по лбу.

Тёпка покраснел. Угрюмо засопел.

— Хочешь красить? Я тебе кисть дам, — сказал Тёпка. — Я не жадный. Дашь мне потом пострелять из ружья?

— Ружье не дам! — Саварка поднялся. Посмотрел за пролетевшей над интернатом гагарой. — Табунятся утки. Пойду постреляю.

Тёпка бросил красить. С завистью посмотрел на Саварку. Пойдет он охотиться и будет стрелять сколько захочет.

Саварка медленно уходил от интерната. Нет с ним отца и матери. Нет сестер — Мирнэ и Окси. Некому ему излить свое горе и все рассказать. Пожаловаться на учительницу — Ларису Ивановну. Плохая она. Совсем плохая! Не разрешила ему красить парты. А он хороший охотник, хороший ясовей! Покрасил бы все парты не хуже Тёпки! Он сумел бы, научился!

Мальчик остановился около камышей. Стал караулить уток. Скоро он забыл о своей обиде, об учительнице и Тёпке.

Но утки не летели. Саварка сидел и злился. Нет с ним черноухой лайки. Таря давно бы вспугнул уток. Без собаки нет настоящей охоты!

В камышах зашлепал большой и тяжелый зверь. Саварка изготовился и стал ждать.

Из-за рыжих метелок камыша вылетела пара уток. Раздался глухой выстрел. Саварка удивленно оглянулся и тоже выстрелил.

Красавец селезень, расцвеченный зелеными и серыми перьями, перевернулся и упал в траву.

Ломая камыш, вышел молодой парень в высоких резиновых сапогах. Лицо у него было закрыто черной сеткой от комаров.

— Я промазал! — сказал парень и поднял сетку, открывая вспотевшее лицо, веснушчатый нос.

— Худая охота! — согласился Саварка. — Ничего не убил?

— Нет.

Саварка, хлопая тобоками по воде, двинулся по краю болота. В траве нашел сбитого красавца селезня.

— Держи! — Он удивленно разглядывал парня. Волосы у него курчавились и были похожи на белые стружки; глаза голубые, как маленькие озера.

— Ты убил. Твой селезень.

— Тарем, тарем! — согласился Саварка. — Болот много. Утки много. Я еще буду стрелять!

— Ладно, возьму утку. Мне на вахту скоро заступать. Я с парохода «Амур». Ты понял?

— Тарем, тарем!

— Завтра днем буду свободен. Приходи, пойдем вместе на охоту. Федором меня зовут. — Парень протянул Саварке руку. — Ну, прощай. Ты приходи. Спросишь меня. Фамилия — Секунда! Не забудешь: не Минута я и не Час, а Секунда. Федор Секунда!

На другой день Саварка не стал дожидаться дня. Пришел на реку утром, после завтрака. Уселся на берегу. Посмотрел на большую черную трубу парохода. Пусть она молчит и не пугает!

Не заметил мальчик, откуда появился Федор Секунда.

— Пришел? — удивился он. — Я днем освобожусь. Ты понял?

— Тарем, тарем!

— Что мне с тобой делать? Я на вахте. После обеда пойдем охотиться. Хочешь пароход посмотреть?

Саварка не успел отказаться. Федор подхватил его на руки и опустил в лодку.

Саварка со страхом ступил на палубу. Она дрожала, как больной олешек. Он схватился за поручень.

— Ты не бойся.

— Тарем, тарем!

Но Саварка скоро освоился на пароходе. Страх прошел. Он осмотрелся. Посреди палубы стояла высокая черная труба. За ней большой чум с окнами. В чуме круглое колесо.

— Это штурвал, — сказал Федор. — Поворот налево. — Завертел колесо. — Поворот направо.

— Оккел, — сообразил Саварка. — Туда-сюда дергать!

— Понял ты. Штурвал — вожжи парохода, руль дергают туда-сюда. Направо и налево. А здесь машина. — Парень открыл стеклянный люк.

На Саварку дыхнуло горячим маслом, как от плиты в столовой. Он увидел страшную машину.

— Два дизеля стоят. Пятьсот сил! Ты понимаешь? Один олешек — сила. Два олешка — две силы. А у нас пятьсот сил. Ты считать умеешь?

Саварка отрицательно покачал головой.

Федор Секунда задумался.

— Отец гоняет много олешек?

— Беда сколько! — Саварка улыбнулся, припомнив большое стадо оленей. Он вспомнил, как с отцом считал олешек. Показал одну руку с растопыренными пальцами, потом вторую. — Десять! Десять!

— Взять стадо твоего отца, — объяснял Федор, — прибавить к нему еще одно стадо, и будет пятьсот олешек! Пятьсот сил!

Саварка удивленно посмотрел на Федора. Еще раз глянул в машинное отделение. За целый день не соберешь столько аргишей — упряжек! Ну и белый пароход! Он стал относиться к нему с большим уважением. Какой он сильный! Сильнее всех олешек в колхозных стадах!

— Приборка у нас сегодня! — сказал Федор Секунда и показал на банку с краской. — Хочешь мне помогать?

Мальчик обрадовался. С хорошим человеком он познакомился. Федор верит ему, не считает маленьким. Не то что учительница и Тёпка-хвастун!