Анна Федорец

САВВА МОРОЗОВ

Автор книги выражает благодарность за помощь в работе сотрудникам Центрального исторического архива г. Москвы, Российского государственного архива литературы и искусства, Музея Московского Художественного академического театра, Государственного центрального театрального музея им. А. А. Бахрушина, Музея предпринимателей, меценатов и благотворителей, Государственной публичной исторической библиотеки, а также устроителям выставки «Феномен Саввы Морозова» в Московском Художественном театре им. А. П. Чехова (15 февраля — 3 апреля 2012 года).

Введение

Имя Саввы Тимофеевича Морозова известно современному образованному человеку тремя вещами: бескорыстной его помощью Московскому Художественному театру, связью с революционным движением и трагической гибелью этого человека.

Да, судьба яркая, трагически изломанная, прервавшаяся много раньше естественного срока. Но мало кто задумывается, что это бушевание страстей и этот излом не являются частной особенностью биографии С. Т. Морозова. Судьба Саввы Тимофеевича очень похожа на сжатый очерк судьбы значительной части русского купечества его времени. Иными словами, фабрикант Морозов — та капля воды, по которой видно состояние целого моря.

Большинство русских купцов и предпринимателей старшего поколения, иначе говоря, поколения, к которому принадлежал отец Саввы Тимофеевича, жили обычаями предков. Держались купеческого быта, много трудились, высоко ценили прелести размеренной семейной жизни и крепко верили в Христа. Но среди тех, кто унаследовал богатство старозаветных купцов, оказалось немало людей совершенно иного склада. Конечно, кто-то продолжал обустраивать жизнь свою так, как это делали при государе Николае Павловиче. Кто-то, сохраняя старинные традиции в быту, осваивал новшества науки и техники, вел бурную общественную деятельность. Но явилось огромное количество дельцов, полностью разорвавших связь с тем укладом, который столь мил был их родителям. «Новые люди» более любили повседневный порядок, устроенный по западноевропейским образцам, проявляли необычное для прежних времен равнодушие к вере и Церкви. Зато их манила жизнь искусства, жизнь мысли; они готовы были без счета расходовать миллионы на поддержку живописи, театра, науки.

Как правило, персоны, входившие в эту плеяду, отрывались от своего общественного круга, а порой и входили с ним в полное противоречие. Время от времени такие люди принимались бравировать левизной своих взглядов, воспринимая консерватизм родни как сущий анахронизм. Эта отколовшаяся часть купеческого сообщества разучилась понимать то, что очень хорошо понимали их отцы и деды. Они переставали чувствовать, что всё их блистательное благосостояние представляет собой золотой остров над бездной, что остров не погибнет, пока поддерживается большим трудом, твердой верой и мощью государственного порядка. Наконец, они не осознавали, что с этой бездной заигрывать нельзя.

Таков был Савва Тимофеевич. Он соблазнился заглянуть в бездну, и оттуда к нему пришла ранняя смерть. Двенадцать лет спустя она явится и за теми, кто продолжал опасные игры над бездной.