Савва Сторожевский

В глубине дремучих лесов, над оврагом, по которому струится скудоводная речка, раскидано за деревянным забором несколько бедных изб с бедною деревянною посреди их церковию. В этой церкви «с треском и дымом горящая лучина светит чтению и пению; но сердца молящихся горят тише и светлее свечи (а

)»; в этой церкви игумен служит в крашенинной ризе, но достойные видят светозарных ангелов, сослужащих ему, видят огнь, входящий в потир, и священнодействующего стоящим в огне. В этой обители подвижничества не знают сегодня, будет ли завтра пища; но тот, который в юности отдавал голодному медведю последний кусок хлеба, стоит на страже молитвы о всех, и духовных, и вещественных, нуждах братии, и, без прошения, рука неведомого благотворителя подает братии пищу; из дальнаго Царяграда святейший патриарх Вселенский простирает руку благословляющую общежительство сей малой братии, как бы провидя будущую славу их обителей; а из соседственной Москвы государь приходит требовать благословения своему оружию в решительную для отечества минуту, ибо знает, что сие благословение будет действенно и вся Россия воспрянет духом при известии, что благословение Сергия Маковецкаго почиет на предприятии мужественнаго государя. В такую-то обитель пришел, под таким-то руководством воспитался в духовной жизни преподобный и богоносный отец наш Савва. Неизвестно, где и от кого рожден сей ученик Сергиев. Может быть, он намеренно скрыл свое высокое происхождение, так как предание приписывает ему оставление имущества и заменение мягких одежд власяными рубами. Может быть, об этом его и не спрашивали, ибо дух обители требовал, чтобы у порога келлии слагалось все мирское, не одеяние токмо, но и воспоминание, дабы отрождение духовное было полно, и беспрепятственно было восхождение по духовным возрастам. В преподобном Савве сие духовное отрождение было глубоко, и потому возрастание совершалось скоро, и естественные дары Божии, одухотворенные новым о Христе житием, процвели и дали плод духовный на потребу многих душ, алчущих Господа. От юности мир возненавидев и Христа возлюбив, он покорил духу мудрование плотское; постоянно мысль свою горе возвышая, он умел весь свой ум к небесным вперить, и тем очистить зрение умственнаго ока, освятить и изощрить его для высших созерцаний. Свою способность постигать прекрасное в природе он устремил к той первообразной красоте несозданной, созерцание которой благоукрашает душу и у красоты сотворенной отнимает ту опасную силу, которая ей сообщается неочищенным взором ума и сердца. Свою чувствительность сердечную он пропитал печалию по Бозе, плачем о грехах — и превратил ее в умиление. Постом и трудами обученная плоть не представляла той преграды к духовным восторгам, какую иногда в людях, много ей угождающих, представляет она, служа как бы плотиною для той воды живой, которая из глубины христианской души хочет устремиться в иную, лучшую область духа, и вопиет в своем журчании: «иди к Отцу», но прегражденная, мало-помалу оскудевает и превращается в болото. В нем чистая девственная кровь горела часто на ланитах, но только от молитвенного в духе горения, и не остывала, пока неудержимые потоки слез не напоили довольно души умиленной или обрадованной таинственными посещениями Духа Божия. Духоносный отец и руководитель Саввы умел употреблять всякий дар духовный, от Отца светов ниспосылаемый тому или другому из его учеников. Савва, по просвещению духовному, по воспитанию сердечному, по бдительности над собою, был призван Сергием к трудному деланию, к послушанию, которое нелегко приемлется смиренномудрыми иноками. Он был поставлен во пресвитера и назначен духовником. В высокой степени трогателен был он, когда в благоговейном страхе и слезах приносил бескровную жертву, и столько же назидателен, когда действовал в качестве духовнаго отца. Молчанием обучив себя бережливому, осторожному употреблению слова; в подвиге послушания, самоотвержения, борения с искушениями, изведав тайники собственной души, он явился таким судьей и целителем совести ближняго, что ищущие спасения скоро оценили в нем высокий дар назидания: не только иноки, но и миряне приходили к нему открывать язвы совести своей. Это возбуждало его к еще большим подвигам; подвиги еще более возвышали его дух, и из среды, богатой преуспевающими в духовной жизни людьми, он избран управлять обителью, когда преемник Сергиев, преподобный Никон возжелал работать Богу в уединении. Начальственная власть, принятая им, не возгордила его, а еще более смирила. При первой возможности он от нея уклонился. Тогда-то сие, во многом огне искушенное злато, Господь приемлет, чтобы соделать из него светильник высокий, способный далеко светить и многих освещать. Сын и брат великокняжеский, крестный сын преподобного Сергия, Георгий (Юрий) Дмитриевич, князь Звенигородский, часто посещая Сергия в его обители, по его, конечно, совету, избрал себе Савву в отца духовного. Пытливый дух молодого князя, его ум, просвещенный многим книжным учением (

б

), нашел себе полное удовлетворение в духовном руководителе своем, и он, наконец, решился, влекомый лю-бовию и жаждою духовною, не разлучаться с этим руководителем. Княжеския и семейныя обязанности не дозволяли ему ни совсем покинуть свой город, ни часто посещать Сергиеву обитель. Однажды, пользуясь пребыванием своим в соседственном Дмитрове, где княжил родной брат его Петр, он приглашает туда Савву и, при свидании, убедительно просит его прийти в Звенигород, найти место и устроить близ города обитель иночества. Благим сердцем отнесся ученик Сергия к благому желанию сына Димитрия Донскаго. Видно, и князь, и старец поняли, что иночество доброе спасительно не только для людей, ему себя посвящающих, но и для прочих, и что обители монашеские в русской земле должны гореть как светочи, при которых только и возможно православному народу со всею ясностию видеть и сознавать себя народом православным, сильным не столько внешнею силою знания и искусства, сколько всепобеждающею, всепокоряющею, всеспасающею верою. Савва подвигся, оставив, как Авраам, землю отечества духовнаго, для другой земли, ему, может быть, неизвестной, но которая была ему в совете Божием обещанною землею. Звенигород был в то время оплотом для Москвы при нашествиях врагов ея Литовцев и Поляков. Течение Москвы-реки от запада к востоку наводило их на этот город — щит столицы. Впереди его, на левом возвышенном берегу располагались военные сторожи. Обходя места окрест города, Савва поражен был благоуханием диких цветов и красотою местности Сторожевской, покрытой величественным лесом на горе, открытой по течению реки, совершенно уединенной, хотя и близкой к жилищам человеческим. Тут поставив принесенную им с собою икону Божией Матери, молитвою веры и любви положил он с надеждою начало будущей обители. Падал лес под секирами, устроились церковь во имя Рождества Божией Матери, келлии, а строитель жил в тесной пещерке. Распоряжался он и начальствовал так, как свойственно совершившемуся в любви ученику Христову: слово веления подкреплял действием примера. Предание сохранило ту черту его жизни, что он, к монастырю на крутую гору, носил воду на утружденных подвигами и летами раменах своих.