Читаем Савва Сторожевский полностью

Но вернемся к странной дате основания монастыря — 1377 год. Пусть даже она и ошибочна. Но ведь не случайная же! Почему-то автор версии поставил именно эти цифры, он их связывал с какими-то событиями или обстоятельствами. Какими? Он думает об основании монастыря на горе Сторожи еще до кончины митрополита Алексия (1378). Это случайно? Да ведь, возможно, и возрастом тогда инок Савва еще не вышел, чтобы свою обитель основывать. И рушатся все построения относительно его игуменства в Троице после Сергия и вместо Никона Радонежского (1392–1398). Все не так. Но, однако — почему?

Ничего на первый взгляд не представляется нам «близким» в хронологии русской истории для ответов на эти вопросы. За год до этого появился в Орде Тохтамыш, который много «насолит» Руси. Ну и что? В сам 1377 год — на реке Пьяне москвичи были разбиты ордынским царевичем Араб-шахом. Знаменитое событие, но далекое от нашей темы. Тогда же появился Мамай и пограбил Нижегородское княжество. И лишь год спустя произойдет важная победа на реке Воже русских над татарами.

Последнее событие можно как-то сопоставить с решением Дмитрия Донского и Сергия Радонежского основать на следующий год Успенский монастырь на Дубенке, где, как предполагается, мог быть игуменом Савва. Но позднее эту версию мы опровергнем — последовательно и определенно. Да и к тому же если инок Савва уже основал к этому времени обитель в Звенигороде, то как он мог появиться одновременно в Дубенском Успенском?

Не получается.

Но вот, кажется — есть одно событие, которое заостряет наше внимание. Что же мы видим? В марте 1377 года великий князь Дмитрий Иванович, будущий Донской, отправился в поход на… Булгар! То есть вторгся на территорию Волжской Булгарии, куда два десятилетия спустя пойдет с дружинами его сын Юрий Звенигородский. И не просто вторгся, а подчинил себе местного правителя, стал диктовать свои условия торговли и напоследок оставил в столице древнего государства своих представителей-соглядатаев для учинения контроля над движением товаров и денег.

Надо же! Возможно, для авторов Жития эти разновременные Булгарские эпопеи в истории Руси как-то объединили и события в Звенигороде. Но как это связано с Саввой и горой Сторожи? Ответ все равно тот же — никак. И даже если сам этот факт неким образом повлиял на датировку, данную автором Жития XIX века, то ни дату — 1377 год, ни ее обоснование принять мы не можем.


Но можем принять другую — год 1383-й. Письменных доказательств для этого нет. Есть лишь косвенные намеки. А именно — появление за год до этого в Москве Смоленского епископа Даниила, бежавшего от литовцев. Он становится владыкой Звенигородским и получает кафедру в этом городе. О возможном происхождении инока Саввы из Смоленска мы поговорим позднее в специальной главе. Но они могли знать друг друга.

Так же есть предположения, что Савва мог оказаться в это время в Звенигородском крае вместе с Сергием Радонежским. На некоторых более поздних иконах можно видеть клейма, где преподобный Сергий благословляет Савву идти основывать монастырь на Сторожу, в Звенигород. То есть появление здесь Саввы могло произойти до 1392 года, когда Сергий скончался.

Кстати, учреждение в Звенигороде новой епископской кафедры (впервые) и возможное участие в событии великокняжеской семьи (часть из них была крестниками Сергия, а некоторые уже — духовными детьми Саввы) были основательным поводом для такой поездки. Между прочим, первое свое завещание — духовную грамоту — Дмитрий Донской написал перед походом на Тверь, в 1375 году, предполагая возможную гибель в бою. И

там уже были наметки — какой сын что получит в результате раздела княжества. Об этом могли говорить и в семье. Старший — Василий — тогда уже безусловно претендовал на Москву. А следующий за ним сын — Юрий (только что к тому времени родившийся) — конечно же на Звенигород, сильный, богатый и близкий к Москве удел. Взрослея и будучи духовным сыном Саввы, молодой княжич мог еще в юности задумать план — о звенигородском благоустройстве вместе со своим наставником.

Предположения, предположения…

Вернемся к основанию монастыря на горе Сторожи. Уделы свои Юрий получил по второму завещанию, в 1389 году. Его крестник — Сергий Радонежский — скончается в 1392-м. Близким ему учителем останется именно Савва. Но все это время рядом, в Звенигороде находился и другой человек, о деятельности которого мы сегодня знаем крайне мало. Это бывший епископ Смоленский, а теперь — Звенигородский — Даниил. Он не очень нравился митрополиту Киприану, а потому, по одной из версий, он отстранил его от кафедры в начале 1390-х. Но мы не знаем точно — было ли это так. В любом случае, Даниил около (или более) десяти лет был епископом в Звенигороде, из которых несколько (а то и половину) — в период удельного княжения здесь Юрия Дмитриевича.

Перейти на страницу:

Все книги серии Жизнь замечательных людей

Газзаев
Газзаев

Имя Валерия Газзаева хорошо известно миллионам любителей футбола. Завершив карьеру футболиста, талантливый нападающий середины семидесятых — восьмидесятых годов связал свою дальнейшую жизнь с одной из самых трудных спортивных профессий, стал футбольным тренером. Беззаветно преданный своему делу, он смог добиться выдающихся успехов и получил широкое признание не только в нашей стране, но и за рубежом.Жизненный путь, который прошел герой книги Анатолия Житнухина, отмечен не только спортивными победами, но и горечью тяжелых поражений, драматическими поворотами в судьбе. Он предстает перед читателем как яркая и неординарная личность, как человек, верный и надежный в жизни, способный до конца отстаивать свои цели и принципы.Книга рассчитана на широкий круг читателей.

Анатолий Житнухин , Анатолий Петрович Житнухин

Биографии и Мемуары / Документальное
Пришвин, или Гений жизни: Биографическое повествование
Пришвин, или Гений жизни: Биографическое повествование

Жизнь Михаила Пришвина, нерадивого и дерзкого ученика, изгнанного из елецкой гимназии по докладу его учителя В.В. Розанова, неуверенного в себе юноши, марксиста, угодившего в тюрьму за революционные взгляды, студента Лейпцигского университета, писателя-натуралиста и исследователя сектантства, заслужившего снисходительное внимание З.Н. Гиппиус, Д.С. Мережковского и А.А. Блока, деревенского жителя, сказавшего немало горьких слов о русской деревне и мужиках, наконец, обласканного властями орденоносца, столь же интересна и многокрасочна, сколь глубоки и многозначны его мысли о ней. Писатель посвятил свою жизнь поискам счастья, он и книги свои писал о счастье — и жизнь его не обманула.Это первая подробная биография Пришвина, написанная писателем и литературоведом Алексеем Варламовым. Автор показывает своего героя во всей сложности его характера и судьбы, снимая хрестоматийный глянец с удивительной жизни одного из крупнейших русских мыслителей XX века.

Алексей Николаевич Варламов

Биографии и Мемуары / Документальное
Валентин Серов
Валентин Серов

Широкое привлечение редких архивных документов, уникальной семейной переписки Серовых, редко цитируемых воспоминаний современников художника позволило автору создать жизнеописание одного из ярчайших мастеров Серебряного века Валентина Александровича Серова. Ученик Репина и Чистякова, Серов прославился как непревзойденный мастер глубоко психологического портрета. В своем творчестве Серов отразил и внешний блеск рубежа XIX–XX веков и нараставшие в то время социальные коллизии, приведшие страну на край пропасти. Художник создал замечательную портретную галерею всемирно известных современников – Шаляпина, Римского-Корсакова, Чехова, Дягилева, Ермоловой, Станиславского, передав таким образом их мощные творческие импульсы в грядущий век.

Аркадий Иванович Кудря , Вера Алексеевна Смирнова-Ракитина , Екатерина Михайловна Алленова , Игорь Эммануилович Грабарь , Марк Исаевич Копшицер

Биографии и Мемуары / Живопись, альбомы, иллюстрированные каталоги / Прочее / Изобразительное искусство, фотография / Документальное

Похожие книги

Отцы-основатели
Отцы-основатели

Третий том приключенческой саги «Прогрессоры». Осень ледникового периода с ее дождями и холодными ветрами предвещает еще более суровую зиму, а племя Огня только-только готовится приступить к строительству основного жилья. Но все с ног на голову переворачивают нежданные гости, объявившиеся прямо на пороге. Сумеют ли вожди племени перевоспитать чужаков, или основанное ими общество падет под натиском мультикультурной какофонии? Но все, что нас не убивает, делает сильнее, вот и племя Огня после каждой стремительной перипетии только увеличивает свои возможности в противостоянии этому жестокому миру…

Айзек Азимов , Александр Борисович Михайловский , Мария Павловна Згурская , Роберт Альберт Блох , Юлия Викторовна Маркова

Фантастика / Биографии и Мемуары / История / Научная Фантастика / Попаданцы / Образование и наука
Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

История / Философия / Образование и наука / Документальное / Биографии и Мемуары