Сажайте, и вырастет

— Смотрящий? — осторожно переспросил Слава. — А что это такое, «смотрящий»?

— Слышь, — с вызовом проговорил Дима Слон. — Я, вообще-то, пацан при понятиях. Со мной не надо так шутить. В нормальной хате всегда есть смотрящий, и я хочу с ним поговорить…

Слава Кпсс выдержал паузу и позвал:

— Джонни!

Из-за занавески появилась ладная, чрезвычайно мускулистая фигура.

— Тут ищут смотрящего! — сообщил Слава. Полные, яркие, хорошего славянского рисунка губы атлета раздвинулись в осторожной улыбке.

— А это что такое?

— Не знаю.

— И я не знаю. Дима Слон подозрительно пошарил глазами.

— Пацаны, чего вы гоните? Давайте, в натуре, без этих шуток!

— В натуре… — задумчиво повторил Слава и быстрым глазом окинул одежду вновь зашедшего пацана при понятиях: грязные черные джинсы и расстегнутую до пупа рубаху со множеством металлических пуговиц и прочих застежек. Обилие золоченого металла на этом предмете гардероба безошибочно указало мне — очевидно, и Славе Кпсс тоже — как на дурной вкус его обладателя, так и на его низкий социальный статус. Под рубахой виднелась несвежая майка, насквозь сырая.

— Ты… это… — медленно начал Слава. — Друг! Ты бы пока подождал. Мне надо закончить разговор с человеком…

Он кивнул на меня.

— Ничего, — разрешил краснолицый новичок. — Я пока здесь посижу, с краешку. А то везде тесно, народу — тьма, ногу поставить — и то негде…

Наблюдающий за разговором атлет с угрозой засопел.

— Нет, — твердо возразил Слава. — Не надо здесь сидеть с краешку. Ты пока иди. Пообщайся там, в хате. Я,как закончу, тебя сразу позову.

— Да ладно, — простецки возразил Дима Слон. — Я мешать не буду. Или тут у вас какие-то тайны, секреты?

— Секретов нет, — Слава наморщил серую, тонкую кожу лба. — Какие могут быть в тюрьме секреты? Иди, иди. Прогуляйся, братан.

— Некуда, братан, — в тон ответил новичок. — Там толпа, все в язвах, страшно прикоснуться…

Впервые в жизни наблюдая проявление столь грандиозного хамства и нахрапистой бесцеремонности, я счел нужным помалкивать — как тогда, семь месяцев назад, в первые часы наедине с Фролом — своим самым первым сокамерником.

— Да, народу много, — осторожно произнес Слава. — А что сделаешь? Тюрьма! Пройдись по хате, подожди пять минут. Иди.

— Некуда! — грубо воскликнул обильно потеющий Дима Слон, и я понял, что он, войдя в камеру, пережил столь же мощный шок, как я — десятью минутами ранее. — Некуда! Мне бы со смотрящим перетереть… Cлава кивнул. Его глаза сузились.

— Хорошо. Я тебе устрою такую встречу. Попозже. А сейчас тебе тут быть не надо. Пойми, друг, я тебя едва знаю. Ты минуту назад зашел — и уже лезешь на мое одеяло, какие-то просьбы сразу, с кем-то перетереть… Остынь. Успокойся. Хочешь переговорить с людьми — иди в хату и переговори, познакомься, пообщайся, приди в себя…

— Я в себе, — возразил Слон с мрачной энергией.

— Конечно, в себе! — миролюбиво поправился Слава и задержал взгляд на стоптанных, серых от грязи полуботинках вновь прибывшего парняги.

Широкоплечий атлет снова издал носовой звук.

Слава Кпсс тем временем перевел взгляд с обуви Димы Слона на мои двухсотдолларовые баскеты «Рибок» — массивные, но отлично вентилируемые, натуральной кожи; яркие, как та жизнь, ради которой, собственно, они и делаются.

— Слышь, дружище, — басом произнес атлет и смерил Диму Слона взглядом, — тебе если сказали «пройдись», то ты лучше реально пройдись. Прямо сейчас.

— Базара нет! — вдруг кивнул Дима Слон, улыбнувшись и обнажив неожиданно дорогую фиксу из белого золота. — Базара нет… — медленнее и тяжелее повторил он и вышел.

Мускулистый блондин покачал головой и тоже скрылся за занавеской. Оставшись наедине со мной, Слава Кпсс сказал:

— Бывают же кретины… Значит, ты из «Лефортово»?

— Да.

— За что тебя? Статья какая?

— Мошенничество.

— А какой у тебя ущерб?

— В смысле?

— На какую сумму предъява?

— По моему эпизоду, — скромно признался я, — полтора миллиона долларов. А всего по ДЕЛУ — десять миллионов…

— Десять миллионов долларов, — тихо повторил мой собеседник, без малейших эмоций, потом задумался на мгновение и еще тише, шепотом, сообщил: — Кстати, я — смотрящий этой хаты. Положенец. Смотрю, то есть, за положением. Понимаешь, что это такое?

— Да.

— Отлично. Я сижу пятый год, и четыре из них я в этой хате — смотрящий.

Слава Кпсс вдруг изменился. Вместо тощего злодея на меня смотрел жизнелюбивый мальчишка.

— Здесь у меня все ровно, — небрежно произнес он. — Беспредела нет и не бывает. Налажен Общий Ход. Так что ты ни о чем не беспокойся. Побудь пока здесь, рядом со мной.

Я не стал возражать.

Глава 29

1

Очнувшись ото сна, я долго лежал с закрытыми (а вернее, с зажмуренными) глазами, не в силах заставить себя взглянуть на новую действительность.

Голове было дурно и тяжело. Теплый пот покрывал бедра, живот, бока; волосы слиплись; от неудобной позы шея затекла и теперь неприятно ныла.