Сбитый ритм (СИ)

— Их повезут в Центральную башню, — сказал Паприк, пока я устраивалась в полутьме его личного транспорта, — там камеры для Высоких вполне ничего, вот только выходить на улицу нельзя… и посетителей принимать тоже.

— Совсем?

— Совсем, свет мой, совсем. Орешки будете?

— Нет, благодарю вас.

Я отвернулась к окну и начала разглядывать улицу. Там, укутанные в меховые плащи люди неспешно прогуливались, ведя на поводках типсов. Эти мелкие шестиногие твари, похожие на стрекозопсов, как раз сменили золотой летний мех на серебряный зимний, и отрастили дополнительную пару глаз, чтобы лучше видеть в полутьме.

Паприк с хрустом раскусил пару орехов. Положил пакетик с остальными на маленький откидной столик.

— Между прочим, вкусно. Вы зря отказались. Очень помогает прийти в равновесие. А то, знаете ли, наш друг заставил меня задуматься о тщете всего сущего… Ну а теперь скажите, кто знает о его крови?

— Какой крови?

— Той, на пересмотр которой он подал официальное прошение.

— Простите, я не понимаю…

— Кто. Ещё. Знает. Кроме. Вас? — почти прошипел Паприк.

— Знает что? — я снова попыталась изобразить удивление.

Магистр немного помолчал, потом наклонился вперёд, и сказал тяжёлым и глухим голосом, от которого нутро буквально окаменело:

— Сестра Кетания. Я могу залезть к вам в голову в любой момент. В любой. И выпотрошить всё, что считаю нужным. Но… не буду, — он откинулся на спинку сиденья, голос стал нормальным, — просто не хочу. Пока. Так что рассказывайте добровольно. Рассказывайте всё, что вы знаете про запутанную кровь семейства Хайдек. Сейчас же.

Я жадно задышала, расправляя лёгкие. За мембраной окна проплывали улицы незнакомых кварталов. Боги. Он ведь так и будет возить меня, пока не узнает всего, что хочет узнать. У инквизиторов с этим просто. У магистров Инквизиции — тем более.

Нет уж. Лучше самой.

— Я узнала, когда… Понимаете… — снова глубокий вдох, но уже от волнения, и безуспешная попытка согнать с лица краску, — понимаете… этой осенью… я… мы…

Паприк не перебил ни разу, и ничего не спрашивал в паузах между фразами. Когда я замолчала окончательно, он повернулся к стене возницы и что-то приказал в небольшое окошко. В молчании мы доехали до самого переулка рядом с Алебро.

Магистр снова стукнул тростью в окно к вознице. Возок остановился.

— Сестра Кетания, вам известно, что такое Сен-Кармор? — спросил Паприк преподавательским тоном.

— Ммм… Эээ… это, вроде, дуэль на Нарнах? — судорожно припомнила я несколько исторических книг, а также разговоры с Халнером о судьбе, которая постигла его род, — и победитель забирает состояние и титул проигравшего?

— Похвальное стремление знать обычаи Мерран — усмехнулся магистр, — не совсем. Это дуэль Высоких в подпространстве, открытом сопряженными Нарнами. Поединок требует согласия обоих участников, и идет до смерти одного из них. Выигравший получает титул проигравшего, и всё его состояние. Традиция старая, сейчас уже не находит понимания у государства. Прямого запрета на неё нет, скорее, общее неприятие — как пути к гибели Высокой крови. Церковь относится негативно… Мы, соответственно, тоже. Вы видели Нарну рода Хейдар?

— Вроде, нет… Нет. Точно нет.

— В традиции Сен-Кармор есть ряд нюансов, и некоторые из них завязаны на Нарну проигравшего. Она — ключ к исконным родовым землям, которые не входят в состояние и не отчуждаются ни за долги, ни по дуэли. Поэтому победитель Сен-Кармор обязан передать мёртвую Нарну либо Империи, либо, явив милость, вернуть низвергнутому роду. В первом случае, судьбу земли решает Суд Высоких. Как правило, в пользу всё того же победителя, но возможны разные варианты. А вот во втором случае, вместе со «сгоревшей» Нарной, родовая земля остаётся у прежних владельцев до той поры, пока они сохраняют Высокую кровь. Титул тоже возвращается, но с приставкой «пепельный». Это означает запрет на публичное использование родовой символики и ограничение в некоторых правах — например, им нельзя быть обвинителями в суде и подавать прошения. Другими словами, представители «пепельного» рода не могут обжаловать условий какой-либо судебной сделки, только отвергнуть их. Кроме случаев, когда дело касается чистоты крови.

— Не понимаю, к чему вы клоните, — осторожно сказала я, и взяла пару орешков, которыми давеча угощал Паприк.

На вкус они оказались сначала кислыми, а внутри — жгучими, словно сунул в рот горящее полено. Действительно, бодрят.

— Приятного аппетита, — усмехнулся магистр, — так вот, сегодня в суде, мастер Дариан Хайдек согласился полностью отказаться от притязаний на титул графа Хейдар, в обмен на двадцать кликов земли, новое, с иголочки, имение, и новый титул — барон. Чтобы вы понимали: барон — титул родовой знати, но не привязан к крови. Обычно его дают простолюдинам за великие свершения на благо Империи… И средства на это дело изыскивают не за раз.

Мне вдруг вспомнился «семейный» ужин в Гарди, на котором пьяный Дарн стучал кулаком по столу и всё голосил, что «давно опора избавиться от этих развалюх». Вот и избавился, что.

Паприк продолжал: