Сборник

Вот он, нищий попсарь-шарманщик, плывущий по ночным закоулкам Венеции, и будящий матюгающихся жителей средневековыми скрипичными ремиксами на тему "Зайка моя". При этом он подвергался постоянному риску быть ограбленным молодежными бандами, которым не хватало денег на "кислотную дискотеку" забавную казнь, где осужденные дрыгали ногами в бочках с кислотой. В противоположность этому, в громадных консерваториях, разукрашенных мрамором и головами вождей враждебных племен, проходили сходки поклонников некоммерческой альтернативной музыки. Здесь царила моцартовщина, бетховенщина и немировичо-данченковщина.

Сверкающий как бампер от "Мерседеса", напомаженный Моцарт, наряженный в бакенбарды и макраме выбегал на сцену, срывал бурные аплодисменты и крышку с рояля, и вдавливая клавиши по самые педали, наяривал свой чумовой хит - "Лунную сонату Бетховена". Затем идет полонез Огинского, инурез Стравинского и как шуруп программы - Бах в третьем отделении. Однако к сожалению, он смог засветиться лишь в тридцатом отделении, да и то венецианской милиции. Публика, разгоряченная еще в первом акте заезжим маэстро Паганини и разливным апперитивом Мартини, на следующий день могла бы прочитать следующее интервью с Моцартом в газете New Musical Excess:

Вопрос: В последнее время вас, товарищ Моцарт, обвиняют в излишней коммерциализации и опопсении. Можно ли сказать, что вы предали идеалы своей мятежной прошлогодней юности? Той юности, когда вы были никому неизвестным настройщиком карманных роялей, и горланили песни не на потеху публики, а лишь дабы утешить гениального себя, лежащего под столом в луже "Киндзмараули"?

Моцарт: Я регулярно вижу подобные наскоки на свою красивую и талантливую персону в газетах, журналах и берестяных грамотах. о все же я считаю, что мой последний альбом - лучшее из того, что я когда-либо делал. Теперь моя музыка пишется под влиянием ирландского фольклора, французских шансоньеток и испанской инквизиции. В то время как раньше она писалась в основном под влиянием алкоголя.

Вопрос: То есть вы считаете, что даже в наше смутное время, когда на часах пробило восемь вечера, вашу музыку нельзя назвать попсой?

Моцарт: Нет. Однозначно. Я как и раньше являюсь противником попсы во всех ее проявлениях и ипостасях - вчера я даже набил морду шарманщику. И если на моих шоу девки рвут майки и прочую бижутерию и бросают их на сцену, то это еще не значит, что сие приносит мне удовольствие. Когда за один концерт полсотни бюхсгалтеров застревают у тебя в клавишах и бакенбардах, ни о каком удовольствии и качественной игре и речи быть не может. К тому же в своих произведениях я до сих пор поднимаю злободневные и далеко не попсовые темы. Моя Седьмая Симфония, например, посвящена теме борьбы добра со злом.

Почему-то большинство нынешних обывателей считают, что классическая музыка не была попсой. Это заблуждение сродни надежде на счастливый коммунизм, и вере в способность "Жигулей" передвигаться подобно автомобилю. Многие композиторы древности гребли деньги лопатой и даже не задумывались о том, что где-то этажом ниже дохнет с голоду нищий, этажом выше задыхается в парах дурмана наркоман, а этажом рядом Эдисон изобретает свою первую лампочку, в надежде опередить Ильича. Вы когда-нибудь слышали о стадионных фестивалях "Шопены в борьбе против рабовладельческого строя"? аписал ли Лист хотя бы один лист партитуры в поддержку прав гибнущей популяции китов? И вообще, знал ли он, что означает слово "популяция"? Все черепные коробки классиков были забиты откровенно заурядными мыслями - о новой скрипке Страдивари, о новых колготах Кардена, о новой резне Гугенотов.

Прошли годы, высохли горы, раскрошились реки, и на смену классике пришел джаз. Джаз был выдумкой негров, попытавшихся отыграться за то, что белые изобрели дирижабль и Октябрьскую Социалистическую революцию. овая молодежь, с перекошенными от дешевых пирожных и плотского вожделения лицами, плясала под адский грохот контрабасов, скрежет саксофонов и дудку капиталистических угнетателей. Дюк Эллингтон разлагал "Караваном" неокрепшие умы студентов, вместо того, чтобы гнуть спину, собирая бананы на тростниковых плантациях. Попсовая классика была побеждена еще более попсовым джазом, а мир стал скатываться в пропасть - неизбежное следствие круглой формы Земли.

Джаз, диксиленд, буги-вуги... и наконец-то, как Фаллос из пепла восстал рок-н-ролл. Чак Берри, еще одна личность, задним числом оправдывающая деятельность ельсона Манделлы, создала новые аккорды, новый звук, новые песни. А в сумме это, конечно, значит - новую попсу. о все, включая негров и выключая электроэнергию, признавали, что истинный король рок-н-ролла - Элвис. Глядя в любой хит-парад 50-ых годов, невольно заставляешь себя убедиться, что более неприкрытой и бессовестной попсы выдумать невозможно - с каждой строки на нас смотрит и ухмыляется физиономия Короля Рок-н-Ролла, как бы говорящая: "Какой я все-таки красавчик. Жалко, что я отброшу копыта в 1977-ом!"