Сборник "Лазарь и Вера"

И потому, сберегая в сердце и уме историческую память, не прекращая борьбы с антисемитизмом, существующем в тревожном, подозрительном, полном темных, безудержных страстей мире, каждому из нас не следует давать лишних козырей антисемитам, не подкреплять прежние стереотипы, не создавать новые... Довольно их было на нашем веку. Было и есть. Это не причина, чтобы впадать в отчаяние. Это причина, чтобы помнить о них...

ЧУВСТВО СОБСТВЕННОГО ДОСТОИНСТВА

Чувство собственного достоинства...

Кроме этого ничего

Не придумало человечество

Для спасения своего.

Булат Окуджава

Уникальность еврейства — в многовековой диаспоре, в его разноязычии, в особенностях развития различных его частей. Но столь же очевидно, что для еврейства в целом характерны единые истоки, единая религия, являющаяся важнейшей частью национальной культуры, единые традиции, единая древняя история, единое — в любом месте — положение преследуемого народа-чужака. Все это вместе взятое формировало и продолжает формировать еврейское мировоззрение. Судьба еврейства действительно единственная в своем роде, для нее непригодны исторические конструкции, созданные Освальдом Шпенглером или Арнольдом Тойнби. Ахад-га-Ам полагал, что не государственность, а именно общая культура будет связывать евреев в единый народ.

Для нас же, выходцев из бывшего СССР, наряду с размышлениями о еврейской культуре кажутся исключительно важными и размышления о России и русской культуре, в которой все мы росли и в которой во многом продолжаем существовать. При этом одни стремятся изобличать ее в антисемитских тенденциях, другие пытаются защищать «нашего Пушкина», «нашего Гоголя», «нашего Достоевского»... Но, по большому счету, речь здесь идет не столько о литературе, сколько об отношении к жизни, к самому себе... Именно об этом, по-моему, и следует в первую очередь говорить.

Уже здесь, в Америке, я познакомился с женщиной, которая в Союзе была педагогом, искусствоведом, автором книг о живописи, театре. «Я русская!.. — говорила она. — Понимаете?.. Я русская, русская!..» Она была искренна, не вставала в позу. Будучи еврейкой, она жила русской культурой, русским искусством. Я понимал ее. Я тоже когда-то — нет, не говорил, но думал о себе: я русский.... Пока однажды мне не было сказано: нет, ты — еврей... И знай свое место!..

Как это было больно, как страшно!.. «Ты квартирант в нашем доме», — было сказано мне. А я всю жизнь полагал, что дом этот — наш общий...

Нет, я никогда не считал и не буду считать Россию чужой, но я — не русский, я еврей, и мне стыдно, что я по-настоящему осознал это лишь после того, как другие на это мне указали. Согласиться с ними, признать, что у себя, на своей родине я — не свой... Это было для меня чем-то вроде душевной катастрофы. И теперь, в Америке, мне хочется, чтобы моя дочь, мой внук, все мы чувствовали себя не только американцами, но и — евреями, не дожидаясь, пока кто-то на это укажет...

Не так давно мне случилось посмотреть документальную ленту о советских евреях, уезжающих в Израиль. Фильм был отснят в 1990 году, когда по всей стране, под эгидой «гласности» и «плюрализма», развернулась гнуснейшая антисемитская кампания, евреев обвиняли во всех мыслимых и немыслимых грехах. Но в фильме о том не было ни звука, равно как и о прошлом — травле «космополитов», «деле врачей» и т.д., получалось — вполне счастливые люди хотели стать еще счастливее и ради этого перебирались на свою «историческую родину»... В зале, порядком ошеломленном увиденным, находился кинематографист, чьими стараниями фильм был создан и теперь демонстрировался американской публике. Кинематографист этот сам был евреем и, без сомнения, сознавал, что верой и правдой служит Власти, которая холила и пестовала множество лет российский антисемитизм. Той, прежней власти уже нет, а фильм остался — как укор совести его творцам...