Сборник летописей. Том III

Когда он дошел до пределов Завэ и Хафа, с ним приключилось легкое недомогание. Он назначил Коке-Элькэя и Китбука-нойона с другими эмирами на завоевание остальных их [исмаилитов] владений. Когда они достигли границ Кухистана, бродяги[72] оказали небольшое сопротивление, однако через неделю времени [монголы] все заняли и стены обрушили. Произведя резню и грабеж, увели пленных. 7 числа месяца раби‛-ал-ахыра [16 V] подошли к городу Туну и, установив камнеметы, сразились. 19 числа заняли шахристан, перебили всех, кроме ремесленников, и с победой и славою явились на служение к Хулагу-хану и направились к Тусу. Аминь.

Рассказ о прибытии Хулагу-хана в Тус и пределы Кучана,

[73]приказе о возобновлении благоустройства, походе на Дамган, разрушении Аламута и Люмбесера

[74]и изъявлении покорности Хуршахом

Когда Хулагу-хан прибыл в Тус, то в саду, устроенном Аргун-агой, разбили шатер из дорогой ткани, который согласно указу каана изготовили для Хулагу-хана, и он в том саду расположился. Оттуда перешли в сад Мансурийе, который Аргун-ага после полного разрушения приказал привести в благоустроенный вид. Жены эмира Аргуна и ходжа Изз-ад-дин Тахир там поднесли таргу. На другой день подались на луговья Радкана и ради прелестной и здоровой местности простояли там несколько времени. Из Мерва, Языра, Дехистана и других областей обильно доставили вина и продовольствия. Затем перешли в Хабушан, который монголы называют Кучаном. Эта касабэ, с начала прибытия монгольского войска, оставалась заброшенной и покинутой. Хулагу-хан повелел возобновить ее благоустройство и определил на это денег из казны, чтобы не нужно было отягощать ра’иятов. И [вновь] потекли оросительные протоки и [там] построили карханэ. Около соборной мечети устроили сад, а Сейф-ад-дин-ага, бывший везиром и мудаббиром, отпустил денег, чтобы соборную мечеть благоустроили. [Хулагу-хан] приказал эмирам и придворной знати, чтобы каждый из них соответственно своему значению, должности и имущественному состоянию, построил [себе] там жилище. [Затем] он оттуда уехал.

29 числа месяца джумада-л-ахыра [5 VIII] Бек-Тимур-корчи, Захир-ад-дин, сипахсалар-битикчи и Шах-эмир, которых [Хулагу-хан] посылал к Хуршаху, государю еретиков, объявив [ему] постановление указа, вернулись обратно. В тот же день войско подошло к крепостям еретиков и начало наступление. 10 дня месяца ша‛бана [6]54 года [2 IX 1256] [Хулагу-хан] дошел до Харакана и Бистама и послал гератского воеводу[75]

Меркитая с Беклемишем послами к Рукн-ад-дину Хуршаху и приказал его устрашить и приневолить, пригрозить ему и сделать посулы. В ту пору счастливый мовлана ходжа Насир-ад-дин Туси, совершеннейший и разумнейший [человек] мира, и многие великие лекари Раис-ад-довлэ, Муваффик-ад-довлэ и их сыновья, попавшие не по [своей] воле в это царство, воочию убедились, что поведение и деяния Хуршаха беспорядочны и что в присущих ему свойствах заложены гнет и насилие и что в нем явны признаки безумия. Сердца их преисполнились огорчением и отвращением к службе еретикам, а склонность к приверженности к Хулагу-хану [становилась у них] все сильнее, да и раньше они об этом мечтали. Они постоянно тайно совещались друг с другом о том, как то царство наилучшим образом и наилегчайшим путем могло бы быть им [Хулагу-ханом] завоевано. Очень многие из чужаков и |A 195а, S 450| мусульман примкнули к ним, и в этом деле все были единодушны. По этой причине они старались побудить Хуршаха к покорности и послушанию и устрашали [его]. Он тоже выразил согласие на это дело и, оценив приезд послов, отправил на служение к Хулагу-хану своего младшего брата Шаханшаха и ходжу Асиль-ад-дина Зузани с толпою сановников своего царства. За изъявление покорности государь повелел оказать им почести и уважение. В другой раз он назначил гонцов, дабы они с Садр-ад-дином, Захир-ад-дином, Тулек[76]-бахадуром, Бахши и Мазуком отправились послами к Хуршаху, чтобы он, если покорился, разрушил крепость и явился самолично. Хуршах ответил: «Ежели отец мой оказывал неповиновение, то я повинуюсь». Он частично разрушил несколько крепостей, как то Меймундиз, Аламут и Люмбесер и стал сносить зубцы башен, снимать ворота и срывать крепостные стены и валы. Для выхода [из крепости] он попросил отсрочки на год. Так как Хулагу-хан посчитал, что для него [Хуршаха] пришла уже пора печального конца и что от хождения гонцов никакого предостережения для него не получается, то он 10 числа месяца ша‛бана 654 года [2 IX 1256] выступил из Бистама и направился к его городам и крепостям. Он повелел, чтобы войска, которые были в Ираке и в других краях, изготовились [к походу]. На правом крыле из Мазандерана двинулись Бука-Тимур и Коке-Элькэй, на левом крыле из Хара и Семнана — Негудер-огул и Китбука-нойон, а в средней рати, которую монголы называют кул — Хулагу-хан с одним туманом славных богатырей.