Сборник памяти

– И зря, и зря! В этом – главный интерес. Ты недаром вчера упомянул «Детские годы Багрова-внука». Все жили в имениях и ездили по степи, а написал об этом только Аксаков! Люди любят обстоятельное описание неприхотливых обстоятельств, бескорыстное описание простых событий и действий. В твоих устных рассказах об этом уже содержался нужный ракурс. Это покорит всех. Твой роман будет бестселлер! О чем сейчас пишут – мафия, выстрелы, секс. У тебя – возврат к нормальным ценностям. И, конечно, фигура деда. Он заменит Хоря и Калиныча и Платона Каратаева.

– Эк куда метнула.

– А что? Это будет новый герой. Во всяком случае в русской литературе ХХ века такого не было – уж мне-то ты поверь.

Женя говорит тоже в этом роде – хотя подробно еще не беседовали. <…>

15 января. Живу на даче; снег, тишина, одиночество. Приходят собаки – Динка и Тося – 3-месячный щенок московской сторожевой, ростом со взрослого пса и с ухватками ребенка. <…>

16 января. Снилась бедная моя Клава – как все умершие, живою. Будто похудела и стала похожа на себя – семиклассницу, в которую я влюбился. Обнял ее при всех. Понятно, почему про то, что похудела, – наложилась ее предсмертная болезнь, которую она запустила. Почему она – самая здоровая, жизнелюбивая – ушла первой из нас?..

17 января. Приезжали Л. и Женечка; катались втроем на лыжах по снежному лесу 2 часа.

8 февраля. Хватит ли художественной и нервной силы описать любовь мою к старой России и ненависть к тем, кто ее разрушил и топтал столько лет?..

13 февраля.

Л.: – Женя [Тоддес] говорит: в твоем романе – какая-то странная увлекательность. Никаких событий, ничего, – а катится, увлекает. <…>

– А что скажет неэлитный читатель?

– За широкого читателя я спокойна. Зощенко нравился не только эстетам, а тому самому пролетарию – обывателю, которого он изображал.

16 февраля. Как всегда, расписался под самый конец. Но надо уезжать от сосен, от снега, от солнца.

6 марта. В Сеуле, как и в прошлый раз, неожиданности: расписание таково, что занят пять дней! <…>

11 марта. Занят учебными делами по горло. Прозы со дня приезда – ни строки. <…>

2 июля. 25 июня прилетел из Сеула, а 26 с Л. уже приехали на дачу. <…> Обновленный дом прекрасен. <…> Ходили на водохранилище. Остальные дни – с 7 утра и до темноты, не разгибаясь, на участке: прополка, покраска полов, наступление на болото, колка дров и т. п. <…>

4 сентября. 1-го прилетел в Сеул. <…> Перед отъездом Л. и Женя Тоддес прочли «Отважный пилот Гастелло», «Прекрасное есть революция» и «Приобретенные признаки…». Обоим больше всего понравился «Гастелло» и меньше всего – «Признаки», где чувствуется тенденция и заданность. (Видимо, так ненавижу Лысенку, что это перетекло в текст.) Женя советует чем-то разбавить. <…> Женя не имел никаких стилистических возражений, сказал, что рука стала тверда. <…>

26 сентября.

Вывели на принтере главу «Мама» – 20 стр.! А уже и без нее есть страниц 320–30. А впереди еще не менее 6–7 глав. Это что же – будет 500 стр. – около 20 листов?.. Затевая это безумное предприятие, я рассчитывал листов на 10–12!..

9 октября. Прозу удалось пописать только во время Чусока, здешнего праздника, когда все затихло, все разъехались и не было занятий; за два дня написал около 30 стр. главы «Вольф Мессинг, граф Шереметев и другие». Все остальное время уходит на подготовку комментария по медленному чтению.

6 ноября. Дописал вчера главу «Отец» – сложную для меня (идея раздвоения человека, все понимающего, но вынужденного функционировать, хоть и в слабой степени, в Системе).

14 декабря. Итак, за сентябрь – полдекабря написал 5 новых глав – 96 стр., т. е. около 4 а. л. План был – закончить роман. Но в ноябре пошли композиционные трудности, а потом выплыли 3 новых главы, которые не собирался писать: «Отец», «Мама», «Караси». Контракт продлил, остаюсь здесь на март – июнь. Все расписал: будет 42 главы (если не выплывет какая-нибудь незаконная), из которых не написано 8 (!). Одна очень сложная («Записки дилетанта»), к двум последним – «И все они умерли» и «Смерть деда» – не знаю, как и подступиться: два раза открывал обложки с листочками и закрывал обратно, не могу. М. б., укрепив нервы на даче в снежном лесу, смогу?..