Сборник произведений

Но, как я уже говорил, простое передвижение в скафандре особой практики не требует. Он делает то же, что и ты, – только лучше. Все, кроме одного: если где зачешется, остается только терпеть. Если когда-нибудь раздобуду скафандр, в котором можно почесать меж лопаток, честное слово, я на нем женюсь.

В МП скафандры бывают трех видов – полевой, командный и разведывательный. Скафандры разведчиков – скоростные, и район их действия поэтому обширней, но оружия они несут немного. У «командных» – более мощные мускулатура и двигатели; они быстрее и прыгают выше, и в них раза в три больше радаров и прочих штук в том же роде, да еще инерциальная навигационная система. Ну а полевые – это для нас, охламонов, простых мясников, стоящих в строю с сонной рожей.

Да, в скафандры я просто влюбился! Несмотря даже на то, что именно из-за скафандра повредил плечо. Любой день, когда наше отделение выходило на учения в скафандрах, становился для меня праздником. А в тот раз я был воображаемым командиром отделения и, в соответствии с должностью, был вооружен ракетами с ядерными боеголовками – воображаемыми. Их следовало использовать в воображаемой темноте против воображаемого противника. Это, надо сказать, было нашей постоянной бедой – все воображаемое, но от тебя требуют, чтобы вел себя, как в реальной обстановке.

Мы отступали, то есть «продвигались в направлении тыла», и какой-то инструктор с помощью радиоконтроля вырубил энергию одному из наших, превратив его в раненого. Следуя принятой в МП установке, я послал к нему на выручку и уже задрал нос от того, что отдал приказ прежде, чем мой № 2 догадался сделать это сам. Предстояла следующая часть операции – следовало использовать ракеты с воображаемыми ядерными боеголовками, чтобы воспрепятствовать воображаемому противнику преследовать нас.

Наш фланг двигался не спеша. Я должен был выпустить ракету так, чтобы никто из наших не оказался вблизи от взрыва, – и в то же время взрыв накрыл бы противника, тоже находящегося достаточно близко. С запуском, конечно, тормозить не следовало. Все варианты были просчитаны заранее: мы ведь еще только учились и зелены были, как молодая травка.

По установке я должен был при помощи радара установить положение всех наших с исключительной точностью, чтобы никого не зацепило взрывом. Но время поджимало, а я не так шустр, как электровеник, да и разобраться во всех премудростях еще как следует не успел. Я решил упростить себе задачу. Подняв инфравизоры, огляделся невооруженным глазом – ведь темнота была воображаемой… Все было в порядке, и только одного из наших черт дернул торчать по соседству, в полумиле от меня. Ракета у меня была небольшая, с обычной взрывчаткой, не способная ни на что, кроме облака дыма, поэтому я на глазок прикинул цель, вынул ракетомет и нажал на «пуск».

Проводив ракету взглядом, я прыгнул дальше, гордясь собой – ни одной секунды не потерял…

…И в воздухе мне вырубили энергию! Это, конечно, ерунда – все отключается постепенно, и приземлиться можно. Упав, я стал столбом – гироскоп помог сохранить вертикальное положение, – однако двигаться я теперь не мог. Попробуй двинься, когда на тебе тонны мертвого железа!

Вместо этого я принялся ругаться про себя – кто думал, что мне устроят «аварию», когда я вроде как главный! Черт бы их взял со всеми потрохами!

Да, следовало бы мне знать, что за командиром полувзвода сержант Зим следит постоянно.

Он подскакал ко мне и поговорил со мной тет-а-тет. Он сказал, что мне следует заняться мытьем полов, раз уж я такой тормоз, что не справляюсь даже с уборкой грязной посуды. Он обрисовал мое прошлое, настоящее и наиболее вероятное будущее и добавил еще кое-какие соображения на мой счет, которых я век бы не слышал. Однако под конец он взял тоном ниже:

– И как бы, по-твоему, подполковнику Дюбуа понравилось то, что ты тут натворил?

Затем он умчался. Я остался ждать и прождал часа два – до окончания маневров. Скафандр, еще совсем недавно казавшийся легким, как перышко, точь-в-точь семимильные сапоги, теперь давал ощущение, что нахожусь я внутри железной девы. Наконец сержант вернулся, включил мне энергию, и мы на полной скорости понеслись к штабу полка.

Капитан Френкель говорил мало, но мне и этого хватило с избытком.

Затем он сделал паузу и тем самым плоским голосом, который офицеры используют для чтения нотаций, сказал:

– Если хотите, можете потребовать, чтобы ваше дело рассмотрел трибунал. Итак?

Я сглотнул и ответил:

– Никак нет, сэр! Не хочу!

До этого момента я еще плохо представлял себе, в какую историю влип.

Капитан Френкель заметно перевел дух.

– Тогда посмотрим, что скажет командир полка. Сержант, проводите арестованного.

Мы быстро пошли в другой кабинет. Увидеть самого командира полка мне предстояло впервые, и я подумал, что трибунала всяко не миновать. Пускай там присуждают, что хотят. Однако я сразу же вспомнил, как попал под трибунал Тед Хендрик – а все из-за несдержанности на язык, – и не сказал ничего.

Майор Мэллой уделил мне всего пять слов. Выслушав сержанта Зима, он произнес три из них:

– Это действительно так?